– Поучать меня вздумал? – насупился Максим.
– Можно сказать и так, – ответил Андрей. – Я ведь педагог.
Максим разозлился на друга, хотя и сам толком не мог понять за что. В действительности Андрей не совершил ничего плохого, он выполнил каприз Максима – сделал его директором и, кроме того, заботливо оставил лазейку, с помощью которой тот мог в любую минуту прервать свой сумасбродный эксперимент. Но именно эта лазейка, это лежавшее в загашнике предложение выкинуть полотенце и признать себя побежденным, стали для Максима красной тряпкой, приведшей к вспышке гнева в его сердце и превратившейся в новый повод двигаться дальше.
– Слушай сюда, училка хренова, – громко сказал Максим, вставая из-за стола. На сквозивший яростью мужской голос тут же обернулись немногочисленные посетители столовой, но Максим не стеснялся посторонних глаз. – Черта с два я пойду на попятную, понял? Кандидатов на мой пост можешь запихнуть куда поглубже. Я свою школу со дна вытащу, даже если придется собственную квартиру в ломбард заложить.
– Узнаю как всегда категоричного Максима, – для вида вздохнул Андрей. За время их знакомства он давно привык к импульсивным порывам друга. И хорошо понимал, что несдержанность была лишь очередной маской, благодаря которой тот скрывал сожаления о собственных промахах и упущениях.
– Не волнуйся, я ещё дам всем прикурить, – сказал Максим, после чего резко развернулся и направился в сторону выхода. Спустившись по лестнице на несколько этажей вниз, он прошел через турникеты, сбросив пластиковый пропуск в специальное отверстие, и, с силой распахнув двери, покинул здание министерства.
На улице стояла непривычная для октября теплая и солнечная погода. Календарное лето закончилось месяц назад, но иногда оно всё же умудрялось ненадолго потеснить осень и напомнить о своем существовании. Максим втянул полной грудью мягкий свежий воздух и на несколько секунд закрыл глаза, стараясь собраться с мыслями и совладать с нахлынувшими на него неприятными эмоциями.
– Снять меня с должности, – тихо буркнул себе под нос Максим слова, сказанные Андреем. – Размечтался, гаденыш.
К той минуте краткая злость на друга, охватившая Максима, уже успела остыть. В их с Андреем взаимоотношениях уже давно не было места для таких заурядных и бестолковых чувств как продолжительные обиды. Ни за что на свете двое этих мужчин не стали бы действовать друг другу во вред – и эта аксиома прочно укоренилась на подкорке у каждого из них.
Положа руку на сердце, Максим понимал, что предложение сдаться и оставить пост директора выглядело мудро и рационально. У него появился шанс безболезненно выйти из игры, условия которой оказались чересчур суровыми. Он бы в одночасье вернулся к прежней жизни, без каких-либо значимых последствий для себя или Андрея. Решение опустить руки стало бы самым разумным.
Но лишь одна маленькая загвоздка мешала этому: Максим попросту не умел сдаваться. А теперь, обретя новый вызов, он ещё больше загорелся жаждой борьбы.
Андрей был прав в своих рассуждениях – Максим действительно разучился проигрывать. Частые успехи в бизнесе разбаловали его, наделили излишним чувством собственного превосходства. Ведомый им Максим с самого начала смотрел на работу в школе свысока. Управление обыкновенным районным образовательным учреждением представлялось ему некоей забавой, игрушкой в руках взрослого и умудренного опытом человека, привыкшего воротить большими деньгами и решать серьезные задачи. Мужчина думал, что контроль над новой организацией будет строиться на знакомых и понятных ему принципах, а проблемы – исчезать по щелчку пальцев. Считал, что руководство школой окажется сродни легкой шахматной дуэли со слабым противником.
