– Ну-у, – Ижек-2 был не в восторге от данного задания, совсем не приветствовал в начальстве старого солдафона, и вообще не любил чисто физическую работу, – ну, опускаемся, ты проводишь общий сбор данных, а я откапываю анализатор. Потом грузимся на корабль, даем сигнал и возвращаемся на базу.
– Ты забыл один момент.
– Какой же?
– Празднование отлично проведенной операции.
– Было бы что сложное. – Ижек-2 включил сканер. – Готовность 3, входим в атмосферу планеты.
Космолёт затрясло, но вот антигравитаторы погасили скорость и снижение пошло плавней.
Надев боевые скафандры, Ижеки вошли в шлюз. Первый открыл на руке панель управления и нажал комбинацию клавиш. Внешний люк отъехал в сторону.
Ночной лес не соизволил поприветствовать пришельцев. Первый спрыгнул в траву и подозрительно огляделся, меняя спектр световыхволн. Второй меланхолично сбросил на землю бур, и, совсем не интересуясь окружающим пейзажем, начал изучать голографическую карту. Сразу же понял, что они приземлились немного дальше от места нахождения анализатора. Тот был закопан тысячу лет назад и должен был содержать объёмную информацию о планете, её развитии и содержании полезных элементов.
Пришлось тяжело вздохнуть, взвалить полутонный бур на плечо и брести в чащу. Первый в это время устанавливал сеть безопасности, настраивал лучеметы и увлеченно разбрасывал по поляне мины.
Ижек-2 шёл через чужой лес, открыв шлем, вдыхал чужой воздух, и думал о своей несчастной судьбе. Так прекрасно начавшаяся карьера космоинженера затормозилась из-за того, что он не прошёл тест на социальную пригодность.
Видите ли, он слишком впечатлительная личность, и интерес в познании нового стоит выше желания делать пользу обществу. С таким талантом он пригоден только для глубокой космической разведки. В итоге, он, достигший восьмого научного звания, находится в подчинении у тупого вояки, которого перевели в разведку из-за того, что подбил адмиральский крейсер, когда этот крейсер опоздал с паролем на три секунды. И ещё, их посылают не в далекий, неизведанный космос, а в давно открытые бесперспективные районы, согласно какой-то бюрократической программе. Ижек-2 остановился и застонал от безнадежности.
– О, брачная песня лося, – Павел ткнул корявой веткой в костер.
– Ты чё? Щас же осень. Это рысь, – Матвей пошарил в рюкзаке и вытащил бутылку водки. – Надо принять антирысью сыворотку.
– А я говорю, это лось, – Павел составлял стаканы. – Может, заблудился, своих зовёт. А где у нас Серега?
– Серёга! – Матвей открыл бутылку. – Зови девчонок и тащи гитару. Из дальней палатки высунулся заспанный Серега, огляделся, затем исчез, снова появился закутанный в одеяло и с гитарой. Плюхнулся у костра и втянул в себя запахи дыма, печёной картошки и поджаренной колбасы. На огне булькал закопченный котелок, Матвей вилкой сдвинул его подальше от жара. – Ну, где они с рыбой? Втроем почистить не могут?
Стаканы мелодично дзынкнули.
– Ха! – Павел с наслаждением зажевал колбасой. – Хорошо сидим, Серёга, сбацай что
нибудь.
Серёга, дожевывая шпротину, пробежался пальцами по струнам. Матвей начал разливать по новой.
– Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Зажигалка.
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Поломалась…
Тут от ручья, щебеча, прибежали девчонки с почищенной рыбой и вымытой посудой. Засуетились у костра, что-то раскладывали, развертывали, смешивали. Гибкая Ирка сунула Павлу банку с кукурузой, тот, ворча под нос про открывашку и высокие технологии, неумело стал орудовать ножом. Большегрудая Анька брезгливо, за хвосты, спускала рыбу в котелок и препиралась с Матвеем. длинноногая Оксанка нарезала соленые огурцы и что-то шептала Серёге на ухо. Тот кивал и пел:
