Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Сигарета.
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Не умрёт.
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Что случилось?
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Кто поймёт?..
Ижек-2 не двигался. «Аборигены прямо над анализатором. Нет, мне сегодня крайне не везёт. Ну и что делать? Позвать Первого? Нет, этот сразу военное положение объявит, ещё убьёт кого, а разжалуют обоих. Хотя куда ниже-то разжаловать? Разве что, астероиды по туманностям ловить. Ладно, время терпит, понаблюдаю и что-нибудь да придумаю».
– Хорошо-то как, – Анька с наслаждением потянулась, – на учёбу неохота.
– Ничего, – Павел проглотил бутерброд, сунутый Иркой, – через полгода станешь инженером, и отправят тебя на север, тундру поднимать…
– Не хочу в тундру.
– А придётся, а кому сейчас легко? Станешь ведущим тундроведом, выйдешь замуж за оленевода, откроешь залежи урана или упозна. Удавайте, за утундру.
Рюмки радостно дзынкнули. Челюсти жадно заработали. Серёга вытер салфеткой руки и ударил по струнам:
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Баба Клава.
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Умерла в лифте…
«Сущие дикари, едят, пьют какую-то гадость и при этом издают бессмысленные дикие звуки», – Второй прижался головой к дереву. Вот так же и он мечтал сидеть на какой-нибудь дальней планете, пить алколоиды и петь о героях галактики, смотря в первобытный огонь. Стон тоски сам вырвался из груди.
– Ой, как страшно! – Анька стала вглядываться во тьму. – Кто это там?
Девчонки прижались потеснее к парням, чем те не преминули воспользоваться.
– А давайте, – Оксанка уже устроилась под Серёгиным одеялом и мешала ему играть, – рассказывать страшные истории.
– Ну, это Пашка умеет, – Матвей разлил остатки и, тяжело вздохнув, посмотрел на пустую бутылку, – хотя у меня история страшнее не бывает. О том, как водка кончилась.
Второй стоял, прислонившись к дереву, и слушал бредятину аборигенов, вертя в руках бур.
Когда в дерево брякнула порожняя бутылка, он вздрогнул и бур выронил. Тот с треском завалился в кусты.
От внезапного шума все вздрогнули.
– Страшно, вдруг это медведь? – Анька вцепилась в Матвея. Тот стряхнул её, вывернул из пенька топорик, и прежде чем другие среагировали, двинулся в чащу. Секунд через десять оттуда послышались треск и крики. Парни подскочили, но тут появился Матвей с нарубленными ветками.
– Что, испугались? Никого там нет. – Бросил ветки к костру и подмигнул Павлу. Тот кивнул на рюкзак. Матвей запустил руку в рюкзак, пошарил там и вытащил бутылку.
– Мальчики, хватит пить, – Анька встала, как ей казалось, в грозную позу.
– Точно, – Матвей откупорил бутылку, – хватит просто пить, давайте пить и петь. Сёрега!
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Где ты, воля?
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Нет тебя.
«Чуть не заметили», – Второй встал. – «Всю голову оттоптал, дикарь проклятый. Ладно, земляне, пора баиньки». Тихонько загудел генератор гипноволн.
– Что-то спать охота, – Анька склонила голову на плечо Матвею, тот курил и шевелил веткой угли костра.
– А вот такой страшный случай, – вспомнил. – Сантехник один полез в колодец, ну починить чего-то. А тут рядом грузин, павильон строил. И привезли ему грузовик щебёнки, нет видели, что люк открыт, и высыпали прямо на него. Через три дня только разобрались, стали откапывать, а от сантехника только скелет остался. Остальное – крысы съели.
– Фу, – Ирка толкнула Павла, – это не страшно, а противно.
– Противно, зато про сантехника. Серёга, давай!
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
Спета песня.
Ой ё-ё-ё, ой ё-ё-ё,
