Мухтарбек Кантемиров - страница 15

И после того, как нас «зарубили» – хотя Стычкин в меня метал уже не только ножи, но и топоры… Просто не хотели, чтобы мы дальше работали – в финале. Ведь номер вправду опасный, а времени на подготовку почти не было….

– Два нахала было, – Мухтарбек.

– После этого я Стычкину сказал на ухо: «Там, среди зрителей сидит Мухтарбек Кантемиров. Пойдем, и цветы, которые нам подарили – подарим ему. Поблагодарим его. Пятьдесят с лишним лет прошло, и люди вновь увидели в цирке этот номер».

Евгений спрашивает:

– Где он?

И мы с букетами цветов пошли не на камеры – а к зрителям.

– Не ожидал никто. Даже я сам… – говорит Мухтарбек

– Отдали цветы, поблагодарили… Аплодисменты какие были!

– Еще обнимались со мной, черти!

– Стычкин молодец. Мне с ним работать было легко. Хотя Женя очень резко метал ножи. Очень. Кантемиров метает плавно, и видно, как они летят. Я понял, по метанию ножа можно определить характер человека – вспыльчивый он или спокойный, уравновешенный.

Со временем я начал понимать смысл жизни – благодаря Кантемирову.

Говорю ему: «Не надо совать мне деньги за стенд! Не надо трясти своей пенсией! Чему ты меня научил – мне с тобой за всю жизнь не рассчитаться».

Олег вспоминает и последнее выступление. Он изображал певицу Катю Лель. Парик, костюм, накладная грудь…

– А публика – молодежь одна. И на нас смотрят – что за два старых пердуна? Отец обернулся, хотел этим парням что-то сказать, но не стал… Только мне: «Олег, покажем им старых пердунов?»

Когда он метал в меня – чуть-чуть не учел бюст. И нож скользнул по груди.

– Прости, Катенька…, – сказал он.

Мы уходили – гром стоял! Такие аплодисменты!

Трюк – это ведь не просто: сделал и все. Если зашевелилось что-то внутри, затронуло душу – значит, трюк получился.

17

«Чай» здесь не подразумевает ломящегося стола, как в Осетии. Иное: возможность сесть вместе за стол и говорить…

Ребята снова включают чайник. Мухтарбек еще занят в мастерской.

– Бывают выставки очень хорошие – его работы идут «на ура», – говорит Олег, – Вот это, – он поднимает сумку, – разве не произведение искусства? Ларец Марии Медичи.

На его пальцах покачивается за длинный ремешок – сотворенная из кожи, изукрашенная узорами чеканки, сработанная на совесть – каждая пряжка надежна, каждый шов – дамская сумочка, действительно напоминающая ларец.

– Все привыкли к тому, что отец выступает почти бесплатно, – продолжает Олег, – Зарабатывают галочки, деньги – на том, что пригласили Кантемирова. Сколько можно? Человек не молодой…

– Врешь, врешь, молодой! – весело – Мухтарбек, заглянувший в это время на кухню.

– И тут появляется мерзкий Олег, который говорит организаторам:

– Это, в исполнении Кантемирова, стоит столько-то, а это столько-то…

– Да откуда ты взялся?! – у них уже зло.

Когда я пришел, отцу платили за мероприятия по 150—200 долларов. А я знаю, какой ценой ему обходится каждое выступление – после переломов, после всех его травм. Как ему делают уколы один за другим, чтобы боль стала терпимой…

И я поднимаю цену до предела, чтобы отпала большая часть выступлений, чтобы ушли все, кто им не дорожит.

– Для сравнения, сейчас проскачка на лошади стоит уже около ста долларов, – говорит Марина, – И уникальный номер в исполнении народного артиста… Есть люди, которым все удобно-с.

– Я просто знаю ему цену. Говорю: «Не я назначаю. Эту цену ты заработал своей жизнью.

18

Приезжает, наконец, Анатолий Васильевич Клименко. Как и в прошлый раз, он начинает рассказывать сразу, легко сходясь с собеседником. Он переполнен веселыми историями, сыпет ими как Дед Мороз – подарками из мешка…