Мухтарбек Кантемиров - страница 41

Как он и предвидел, самым способным из сыновей оказался Ирбек. Не смотря на талант – скорее, именно талант и заставлял – он тоже репетировал до седьмого пота.

И вот уже Ирбек, а не отец, показывал новые трюки младшему брату и партнерам.

Алибек Тузарович смотрел, кивал, подсказывал:

– Колени, колени выпрямляй! Носочки тяни!

Труппа «Али-Бек» отличалась тем, что работала не просто чисто – но красиво. Ни одним движением нельзя было пренебречь, не отточить его, не довести до совершенства.

11

В 1946-м году джигиты «Али-Бек» выступают на Всесоюзном смотре номеров цирка. Труппа признана лучшей.

В 1947 году «Али-Бек» принимает участие в праздничной программе, посвященной 800-летию Москвы. Труппа выступает на VI Всемирном фестивале студентов и молодежи, на праздновании 40-летия советского цирка.

Мастерство наездников таково, что именно Кантемировых упомянут в Большой Советской Энциклопедии – там, где будет говориться о джигитовке: «Джигитовка – лихая скачка на лошадях, во время которой всадники, демонстрируя смелость, ловкость и искусство управления конем, стреляют в цель на полном карьере, соскакивают с лошади и вскакивают на нее, используют акробатические упражнения, танцы, поднимают с земли предметы, соскакивают с седла и висят на боку и под брюхом лошади и т. д.

Из цирковых джигитов в СССР, – пишется далее, – особенно известны группы джигитов-осетин под руководством народного артиста Северо-Осетинской АССР Али-Бека Кантемирова».

Мария Константиновна выходила на манеж вместе со своими джигитами. Она играла на гармони, выступление начиналось показом «праздника» на Кавказе – музыки и танцев. Потом – джигитовка, проносилась по манежу арба, наездники делали пирамиду. В сороковые годы Миша забирается наверх ее, с годами он будет занимать место все ниже, пока не станет основанием пирамиды, и удержать ему нужно будет – шесть человек.

Вспоминает Мухтарбек Кантемиров

Мы постоянно переезжали.

И маме приходилось укладывать весь скарб: костюмы, домашнюю утварь…

Конечно, реквизит, сундуки тяжелые – это таскали мы. Лошадей на вокзал уводили, грузили.

Ой, суматоха! (с содроганием.) А зимой! С лошадьми ездили мы – конюхам папа не очень доверял, они пьянствовали.

Я очень часто ездил – зимой особенно. Ставили печку – ох, какие условия! Иногда дырявые вагоны, продувает насквозь, мы засовывали в прорехи вату, паклю – лошадей берегли. Господи, столько мучений!

Летом хорошо. А зимой страшно. Печка-буржуйка – одна на весь вагон. Опасно – ее надо топить постоянно, чтобы какое-то тепло было. И не заснешь: следи, чтобы не загорелось. Цирковые ребята, кто пил – горели. Поэтому папа нас отправлял с конями. То Ирбека, то меня… Один раз я воспаление легких заработал, перемерз…

Постоянный дом у нас оставался в Осетии. Папа его отдавал друзьям, за какие-то копейки, лишь бы следили.

Потом папа продал дом, и купил квартиру в Москве.

А мы продолжали ездить, и самое тяжелое, что приходилось перевозить – моя библиотека. Книги уже с трудом помещались в огромном сундуке.

Такой сундук, набитый томами – вещь неприподъемная. Ребята сердились, когда при переездах приходилось таскать его (изображает раздраженные голоса): «У! Эти Мишкины книжки!»

Но Джек Лондон! Но Вальтер Скотт! Но Дюма-старший!

В то время книги непросто было достать. И поэтому, когда приезжали в новый город, я приходил в книжный магазин, знакомился с девочками, они оставляли мне что-то хорошее.