- Мои родители хотят познакомиться с девушкой, на которой я женюсь.
- А я тут при чём? - мгновенно среагировала, не сообразив, что и кому она сказала.
- Видишь ли, - участливо посмотрел Максим Аркадьевич, Мира поджала губы. – Я женюсь на тебе, вероятно, это не самое знаменательное событие в твоей и моей жизни, но было бы неплохо запомнить, за кого именно ты выходишь замуж.
Он даже не смеялся, он будто рассказывал правила дорожного движения дошкольнице.
- Я помню, - со злостью перебила Максима. – Помню. Зачем нас знакомить? Это фарс и ложь, тебе это известно так же хорошо, как и мне.
- Верно, - кивнул в согласии. – Только вот, по соглашению сторон, я не могу распространяться о деталях нашей сделки, никому, даже родителям. Для них я женюсь на девушке, роман с которой скрывал пять лет. Ты же читала прессу.
Мирослава читала. Сначала Максим принёс газету, а потом новость распространилась по сети, обрастая пикантными подробностями личной жизни. Её бы давно оккупировали журналисты, гонящиеся за дешёвыми сенсациями, но это был один из немногих случаев, когда Мира была рада круглосуточному наблюдению охраны.
- Так романтично, сейчас расплачусь.
- Держи, - пробежался оценивающим взглядом от лица до кончиков пальцев на ногах, протягивая салфетку. – А то, правда, разревёшься, - даже попытался изобразить улыбку. Примерно так выглядит улыбка человека с параличом лица. Он словно силился выдавить из себя эту улыбку, заставлял себя, понуждал, но вся его сущность протестовала и отказывалась.
- Боюсь, мне будет сложно объяснить, почему я вас не познакомил, мне бы не хотелось начинать наше сотрудничество с нарушения обязательств.
- Такой обязательный, ужас!
- Ты права, ужас. Ужас, что мне придётся знакомить мать с тобой и врать ей в глаза. Вряд ли ты даже поймёшь, о чём я говорю.
- Вряд ли.
Руки сами собой сцепились в замок на груди, ноги сжались. Интуитивная поза обороны, закрытия, захотелось распустить волосы, высокий хвост открывал не только лицо, но и шею, заставляя чувствовать себя уязвимой.
- Прости, - Максим выглядел почти раскаявшимся в своих словах. Почти.
- Я привыкла.
- Не привыкла, - покачал головой и протянул руки, погладив руки Миры личным жестом, ласковым.
Мира на мгновение закрыла глаза. Ладони Максима были горячие и немного шершавые, как будто он время от времени занимался грубой физической работой, давили чувствительно, при этом не сильно, посылая приятное тепло по всему телу. Она поймала себя на том, что хочет пододвинуться ближе, замерла и невольно напряглась, при этом почувствовала, что Максим пододвинулся совсем близко, аккуратно привлёк к себе Миру, всё ещё сжавшуюся, и гладил по спине. Не интимно, не по-дружески, Мира даже не знала названия этому ощущению, может, по-родственному.
- Прости, - прошептал совсем в ухо. – Прости, Мультяшка.
- Прекрати меня обзывать.
- Я не обзываю, - Мира почувствовала, что губы Максима расплываются в улыбке у её уха. – И ты сама виновата, это твоя идея, - мужская рука скользнула по голове и ловко справилась с заколкой, высвободив волосы, они упали по плечам и скрыли лицо, сразу стало комфортней. – Прости меня.
Мира вздохнула, промолчала, ничего не сказала, чувство неловкости боролось в ней с желанием остаться в объятьях Максима, унижение от жалости – с чувственным ощущением от поглаживаний по шее и спине.
- Я познакомлюсь с твоими родителями, - сказала, чтобы что-то говорить. – И, как и обещала, буду вести себя хорошо, - напомнила свои слова в домике для гостей, ещё в поместье дедушки.
