Мумие – из глубин планеты. Живительная сила горного бальзама - страница 10

И уж совсем потряс меня один мой старый знакомый, с апломбом дилетанта сообщивший, что он его „варит“, то есть натурально, как выяснилось, кипятит раствор на плитке. Поначалу я опешил, но потом вспомнил, что микробиологи ГИДУВа на моих же образцах установили, что биологическая активность препаратов мумие при кипячении не теряется. Правда, активность по стандартным тестам никак не объясняет отсутствия некоторых биологических свойств препаратов по многим пробам, то есть налицо непредсказуемость активности.

Видимо, столкнувшись с этим фактом, узбекские исследователи стали не выпаривать, а вымораживать воду из раствора, причем растворение сырья ведется при щадящих температурах (не выше 50 градусов), а доводка препаратов производится при температуре не более 40 градусов.

А вот как описывается заводской способ. Измельченное мумие заливают десятикратным объемом теплой воды (40–50 градусов), а затем через 6 часов после многократного сцеживания и отстаивания раствор отгоняется в вакуумном аппарате при температуре 50–55 градусов, потом экстракт высушивается до остаточной влаги не более 5 процентов. В конечном итоге должен получаться гигроскопический порошок с запахом и жгучим вкусом, растворимый в холодной и горячей воде. Стерилизация, конечно, при 120 градусах автоклава.

Трудно сказать, помогло ли мне тогда мумие по-голдаевски или нет, но во всяком случае довольно долго я не испытывал насморков. И до 1984 года с мумие не сталкивался.

Летом 1984 года я работал на Алтае. Мумие не видел, хотя какие-то разговоры о нем, конечно, были. В маршрутах, разумеется, помнили о нем, но напрямую под ноги оно не попадалось, а искать было некогда, да и тяжело: даже через месяц этой высокогорной жизни ноги в коленях становились ватными, через каждые 100–200 метров приходилось останавливаться, чтобы добрать кислорода.

К тому же мы не знали поисковых признаков мумие. Можно было лишь надеяться на счастливую находку.

Чабаны-казахи поначалу вообще не понимали, о чем мы спрашиваем. У нас было подозрение, что они скрывают от нас нужные сведения, но когда я обменялся с молодым казахом адресом на будущее, он взамен туристского примуса и батареек пообещал прислать мумие со своей зимней стоянки. Мы отступились. Действительно, он прислал посылочный ящик свежего мумие, приложив в письме инструкцию к бальзаму. На этом наши контакты прекратились…

В один из июльских дней мы вышли на поиски мумие. Сейчас я понимаю, что лет за пять до нас там все облазили коллеги-предшественники, а тогда казалось, что мумие встречается нам на каждом шагу в виде комочков с ноготь, прилипших к стенкам, днищам, потолкам внутри гротов, ниш, узких пологих щелей и т. д. Железным прутом, молотком, ножом сковыривали мы эти комочки, а вместе с ними выгребали и сухой и влажный, мышиный, сурчиный помет, перемешанный с землей, камнями, ветками, соломой… Занятно, что никакой брезгливости к пахучему калу мы не испытывали. Напротив, даже какое-то вожделение. Лично я торговать бальзамом не собирался, а хотел снабдить им всю свою многочисленную новосибирскую родню.

Старожил заглянул в наши мешочки (у каждого набралось килограмма по два) и одобрил качество их содержимого.

Первые подозрения об истинном происхождении мумие возникли у меня через полмесяца. Это было уже на территории Тувинской АССР. Мумие там оказалось иное, настоящее. Черные, смолистые, блестящие от свежести, пахучие массы в виде лепешек-натеков, сосулек, сталактитов – сетчатые, пятнистые, вкрапленные, полосчатые и т. д. Прочность сцепления полусвежих масс с породой была феноменальной: никакой молоток с зубилом не брал, масса завальцовывалась в вязкую поверхность. Свежие натеки просто размазывались, а подсохшие были хрупкими, как стекло, и разлетались мелкими осколками с коричневатым просвечивающим изломом. Копролитов было мало, основная масса мумие еще не успела пройти через желудок мышей. А может, уже прошла и расплавилась, а теперь течет?