– Отчего ж нельзя? – Днепровский пожал плечами. – Конечно, можно. Если дама, конечно, не против, а то мы можем ее вперед пропустить.
– Нет, Сергей Олегович. – Мейлин, улыбнувшись в ответ, покачала головой. – Я хочу назвать не планету. Я хочу назвать звезду.
– У тебя будет такая возможность, – кивнул капитан. – Скоро во всей вселенной не останется ни одного уголка, где бы не побывал человек.
– «Новая», – тихо произнес Климушкин.
– Что? – Вова, о чем-то глубоко задумавшись, вернулся к реальности. Не расслышал последних слов и, нахмурившись, посмотрел на Степана.
– Я назову планету «Новая», – громче повторил тот. – Мне кажется, название ей подходит.
– А что? – усмехнулся Сергей. – Мне нравится. Если остальные не возражают по каким-либо идейным соображениям, я отправлю запрос на подтверждение. – Днепровский быстро ввел на дисплее последовательность команд. После чего добавил: – Стажерам внимание! Покинуть отсек пилотирования! Занять пассажирские места согласно предписанию. Четырнадцать минут до начала посадки. Второму пилоту занять свое место!
Когда Травин сел рядом, Днепровский бросил на друга беглый взгляд.
– Ты что-то спросить хотел, или мне показалось?
– Да нет. – От такого поворота Вова даже немного смутился. – Ничего такого. Странно, – быстро добавил он, как будто стараясь уйти от темы, – мне так непривычно, что тебя по имени-отчеству называют. Прямо уши режет.
– Мне тоже. – Днепровский еще раз посмотрел на Вову. – Хотя сейчас уже начал потихоньку привыкать. Но все равно, таким старым себя ощущаю. По утрам мешки под глазами стали появляться. Все убеждаю себя, что это гравитация так действует. – Днепровский усмехнулся, одновременно касаясь пальцами сенсорных панелей систем управления. – Знаешь, я все чаще задумываюсь о том, что ты мне говорил тогда, после своего экзамена. Ведь нас действительно скоро могут заменить роботами. Ты же слышал, что сейчас проходят тестовые запуски первых автопилотов. Так что, если не мы, то дети наши будут только межзвездными пассажирами и космическими туристами. Хотя, мне кажется, что и на нашем веку произойдут глобальные изменения. И всем нам придется заново переучиваться. Переучиваться, Вова! Представляешь?
– Да.
– А я нет! – в сердцах бросил Днепровский. – Я не хочу отказываться от того, к чему шел так долго, к чему стремился, преодолевая все трудности. Глобушки-воробушки, вспомни сам! Бесконечные теоретические задачи с взаимоисключающими параметрами! Когда у тебя мозг закипал от того, что ты не мог найти решение! Когда тебе нужно было искать у треугольника четвертый угол! И учитель потом доказывает, что ты не прав и угол все-таки есть! Когда из всех вводных у тебя только сила искусственной гравитации, число Пи и все. Даже скорость света не является константой! Вспомни изматывающие тренировки! Когда у тебя уже болят все кости и трещат связки с мясом! И ради чего все это было? Ради того, чтобы полетать всего пару лет, а потом уйти в институт перепрофилирования на… на… на эстрадного певца?!
Травин, не удержавшись, прыснул от смеха.
– У тебя нет ни голоса, ни слуха, ни чувства ритма. Ты же сам говорил. У тебя ничего не получится на эстраде.
– Неслись по городу века
И черных всадников знамена
Вершили судьбы наугад
И жизни правили законы.
Мечи и стрелы сотни лет
Вокруг алтарь чертили битвы,
Где каждый знал – пощады нет,
Но на крови читал молитвы…
