Хэл уже охватил взглядом грот-мачту и все уголки верхней палубы и сразу широким шагом направился к корме; Грин старался не отставать от него.
Они обошли весь корабль, от нижних трюмов до самого верха, и по пути Хэл коротко бросал Большому Дэниелу распоряжения, если видел что-то, что не удовлетворяло его до конца. Дэниел уточнял все для Уилсона, и тот сразу же заносил замечания в большой журнал в кожаном переплете, который нес под мышкой.
Дэниел и Уилсон уже превратились в отличную команду.
Когда Эболи повез Хэла обратно на постоялый двор, Хэл предоставил Дэниелу и Уилсону поискать себе место для ночлега в мешанине бревен и опилок, рулонов новой парусины и огромных бухт пеньковых канатов, занимавших палубы «Серафима». У этих двоих вряд ли нашлось бы время сойти на берег еще раз до того, как корабль будет готов к выходу в море.
– Вернусь завтра, пораньше утром, – пообещал Хэл Большому Дэниелу. – Мне понадобится список того, что уже есть на борту, можешь потребовать его у мастера Грина, и другой список – того, что еще нам нужно.
– Есть, капитан!
– Потом мы займемся грузовой декларацией и начнем приводить корабль в окончательный порядок.
– Да, капитан.
– Потом, если найдешь время, можешь начать поторапливать мастера Грина и его парней насчет парусов, чтобы мы могли выйти в море до начала зимы.
В этот день неприятный легкий ветерок дул с северо-востока, принося запах льда и заставляя людей плотнее заворачиваться в плащи, когда они стояли на открытой палубе.
– Как раз в такие вечера теплые южные ветры как будто шепчут мое имя… – Хэл улыбнулся, собираясь уходить.
Большой Дэниел ухмыльнулся:
– Да я почти чую в муссоне горячую пыль Африки.
Уже давно стемнело, когда карета въехала в мощеный двор «Большой Медведицы», но не успел еще Хэл выйти из экипажа, как все его сыновья выбежали из теплой светлой гостиной ему навстречу и потащились следом за ним вверх по лестнице в его личный номер.
По пути Хэл велел хозяину принести ему большую кружку теплого глинтвейна, потому что он насквозь промерз из-за резко сменившейся погоды, затем сбросил плащ на высокую спинку кресла и лишь после этого повернулся к серьезным мальчикам, выстроившимся перед ним:
– Чем я обязан такой чести? Что за делегация, джентльмены?
Он сделал серьезное лицо, под стать серьезности молодых лиц перед собой. Две головы повернулись к Тому, признавая в нем своего представителя.
– Мы хотели подписаться на плавание у Большого Дэниела, – пояснил Том. – Но он отправил нас к тебе.
– В каком вы звании, какой опыт имеете? – поддразнил их Хэл.
– У нас нет опыта, но мы всем сердцем желаем учиться, – сказал Том.
– Это приемлемо для Тома и Гая. Могу взять вас в качестве слуг капитана и назначить жалованье – гинея в месяц.
Лица юношей осветились радостью, но Хэл тут же добавил:
– Однако Дориан для этого слишком молод. Ему придется остаться в Хай-Уилде.
Мальчики ошеломленно застыли, потом близнецы в ужасе повернулись к Дориану.
Дориан изо всех сил пытался сдержать слезы:
– А кто будет обо мне заботиться, если Том и Гай уедут?
– Твой брат Уильям станет управляющим Хай-Уилда, пока я в море, а мастер Уэлш останется с тобой, чтобы ты не забывал об уроках.
– Уильям меня ненавидит, – тихо произнес Дориан, и его голос отчетливо дрожал.
– Ты к нему слишком несправедлив. Он строг, но он тебя любит.
– Он пытался меня убить, – сказал Дориан, – а если тебя не будет, он снова попытается. Мастер Уэлш не сможет ему помешать.
