– По объездной.
Водитель решил на этот раз не уточнять куда конкретно, чтобы не нарваться на обвинение в тупости, а просто поехал в надежде угадать конечную точку маршрута. Дело шло ко времени ужина и, следовательно, по мнению шофера, следовало держаться в минимуме хода до центра города, где располагались излюбленные рестораны шефа.
Леонтий Щадович прикрыл глаза и решил просто передохнуть минут десять, ни о чём не думая. «Раствориться в самоём себе» – так он определял для себя эти моменты релаксации…
Ровно через десять минут Коваль открыл глаза, достал телефон и набрал номер Максима Устиновича. С минуту телефон пытался наладить контакт, но его коллега с другой стороны никак на это не реагировал, но и не извещал о том, что он вне доступа. Коваль зашёлся злостью, но «айфончик» погладил и убрал в карман. «Целый день убил на решение семейных вопросов этого мудака, а он даже трубку не желает снять. Ну, да пусть так, – мне же проще, – меньше возможных дальнейших неприятностей. Я вопрос подготовил и отзвонился – свои обязанности я выполнил. Хотя в принципе, жаль, конечно же, – такую комбинацию я соорудил. Молодец ты, Леонтий! Не обделил тебя Господь Бог умом! Папочке моему отдельное спасибо!». Коваль закончил рассуждения и хотел уже отдать распоряжение водителю ехать ужинать, как вдруг он ощутил в кармане лёгкую вибрацию. Телефон извещал, что “банкомат” вышел на связь.
– Слушаю, Максим Устинович! – бодро отчеканил Леонтий Щадович. – «Чорт бы тебя побрал! Только настроился на ужин, и на тебе».
– Говори, только коротко, – вылез из трубки ленивый голос.
– Я по поводу поручения. Работа проделана. Результаты есть. Могу доложить.
– Результаты положительные?
– Это может быть только ваша оценка.
– Вот так всегда. Всё должен оценить лично. Без меня они вообще ни на что не способны. – («Э, “банкомат”, а ты это говоришь-то не только для меня. У тебя там и ещё какой-то слушатель имеется. И судя по всему, это женщина».) – Значит, давай так, подъезжай… к Лебяжьему. Полчаса тебе хватит, чтобы добраться.
– Выезжаю. Конец связи.
Коваль опустил стекло и назвал водителю место, куда следует ехать.
– Это езды минут сорок-пятьдесят, – проинформировал водитель.
– С какой стати так долго? Где ты сейчас находишься?
– На пересечении с Московским трактом, – отрапортовал шофёр.
– А почему здесь-то? – уже со злостью потребовал ответа Коваль, выглянув в окно автомобиля.
– Дак я думал, что скоро ужин, поэтому и держусь в десяти минутах от центра.
– Головой надо думать, а не жопой! Вот сколько тебя не учи, а ты ну никак не приспособишься к пониманию простых вещей, – с досадой выпалил Леонтий Щадович и поднял разделительное стекло.
«Да что ж такое-то! Кругом одни болваны! Нет, с таким народом ничего путного не выйдет… И ни о каком повышении зарплаты ты у меня даже и не мечтай!» – Коваль весьма удовлетворился этими раздумьями и закрыл глаза, конструируя будущую беседу с “банкоматом”…
Машина подкатила к заимке на Лебяжьем озере почти через пятьдесят минут – сказались неизбывные пробки, которые начинали душить город после пяти часов вечера. Максим Устинович сидел на веранде и попивал коньяк, удобряя его кофе. Вид у него был не просто недовольный, а скорее даже нетерпеливо-мрачный. Его служебной машины на стоянке не было. «Люсика своего в город отправил» – определил Коваль, выйдя из машины и поднимаясь по ступенькам.
