Хватов выпрыгнул из кресла, согнулся в спине, бережно обнял двумя руками протянутую ладонь, поднял голову и, подобострастно глядя в глаза Максима Устиновича, произнёс:
– Благодарю за оценку моего скромного труда, Максим Устинович! Отслужу!
– Никогда в этом не сомневался. Тогда на этом закончим… Да, забыл спросить. А с этим мужиком… ну, с которым драка была… ты уж его тоже… в общем, разберись без эксцессов и продолжений.
– Он сейчас в больнице. От вас я немедленно еду туда и решу там все вопросы с ним… и с врачами.
– Почему в больнице? Как он туда попал? – крайне озабоченно и, предполагая что-то недоброе, спросил Максим Устинович.
– Его скорая забрала… Эти дураки гаишники ко всему ещё и скорую вызвали.
– Говори толком! Что там произошло на самом деле?.. Кто этот мужчина… в общем, что он собой представляет? – нервно спросил Максим Устинович.
– Некий Небов Радион Борисович. Причём имя у него написано через “а”, 1962 года рождения, проживает в микрорайоне авиаремонтного завода… в обычной двухкомнатной хрущёвке. Сейчас мои пробивают его место работы, родственников, знакомых. В общем, ничего особенного собой он не представляет… – подполковник глянул на Максима Устиновича, обнаружил на лице начальника удовлетворение от услышанного и продолжил. – Вроде бы у него сотрясение мозга и что-то там ещё.
– Имя действительно несуразное. Что там было-то… из-за чего всё? – спросил Максим Устинович, недовольно поглядев на сына.
– Не из-за чего… Так, сцепились, да и всё, – вяло ответил Олег, не удостоив отца взглядом.
– Как не из-за чего, если он больнице! – гаркнул Максим Устинович.
– А ты естественно хотел, чтобы в больнице был я, – зло произнёс Олег и, заложив ладони за затылок, задрал голову вверх.
– Максим Устинович, – встрял в перепалку отца с сыном подполковник, – я сейчас поеду, во всём разберусь и немедленно доложу. Никаких нехороших последствий даже не предполагается. Бутылку на месте происшествия не обнаружили…
– Какую бутылку? – перебил Хватова Максим Устинович.
– Это я… к примеру, – спохватился Егор Рудольфович. – И скорее всего этого… Небова никто особенно и не бил… вероятнее всего он сам упал. По-крайней мере, именно такой вывод сделал дежурный по отделению, опросивший гаишников и… парней.
Максим Устинович бросил взгляд на сына и обнаружил на его лице презрительную улыбку. Это обстоятельство его сильно разозлило, он направил указательный палец на подполковника и ядовито произнёс:
– Так они же были пьяные.
– Но не до такой же степени… чтобы не исполнять свои служебные обязанности, – твёрдо сказал Хватов.
Максим Устинович сжал губы змейкой, неимоверно обозлил свой взгляд, вцепился им в нос подполковника, накачал в себя побольше ненависти выдохом: «э т о у ж е», при этом он растягивал каждую букву… И, казалось, вот сейчас он взорвётся гневной тирадой… но через несколько мгновений он насильно сделал своё лицо устало-задумчивым и из его уст полились спокойные и даже просительные интонации:
– Ну, ладно. Время дорого. Давай, Егор, всё бросай и поезжай… туда. Закрой всё до обеда. У меня сегодня в два совещание со всякой этой… общественностью. Выборы на носу – сам понимаешь. Поэтому нам сейчас все эти… инсинуации ни к чему… Если что… и этот заартачится, а при таком имени от него всего можно ожидать… в общем, сам решай… и “так” – тоже можно (на их изуверско-чиновничьем языке, это означало «урегулировать проблему через бабло»), ну, а если нет… то тебе видней, как сделать, чтобы дело не пострадало. Но, доводить сегодня до всех этих… вбросов. Так и выборы можно… и страну просрать! А этого нам с тобой никто… да и самим не надо. На этом закончили. Поезжай! Как всё утрясёшь, сразу ко мне – я должен быть полностью в курсе всех дел.
