Муж изменился в лице. Я развела руками.
– Ты шутишь? – в запале ахнул он, не отдавая себе отчёт, как театрально выглядит.
– Я просила тебя отправиться со мной. А сейчас, увы…
– Саша, ты в своём уме?! Какие ещё Филиппины?! – взревел он, но моя всё ещё недостаточно свежая голова отказывалась реагировать.
– А почему ты на меня кричишь? – удивилась я, а муж к тому времени вскинул взгляд к потолку.
– Сколько… сколько ты заплатила? – ужаснулся он.
Озвучивать сумму было сродни самоубийству и я ожидаемо смолчала.
– Вылет состоится, как только получим визу, так что предоплата сто процентов. Можешь даже не надеяться соскочить.
– Дай… дай я прочту договор! – протянул он руку, а я совершенно по-детски спрятала папку за спину. Да и к тому же, нужного договора там пока не было.
– Завтра прочтёшь. Уже поздно.
Но мужа понесло и сдерживаться он был не намерен.
– И… и что это в твоих руках?! – нервно вскрикнул он, тыча в меня пальцем. – Ты опять таскалась по Арбату?!
И, признаться, только в этот момент я вспомнила, что в руках у меня внушительный тёмный чехол для эскизов. И вот тут-то он меня и задел. Настолько, что я готова была по-кошачьи выгнуть спину и с остервенением вгрызаться в его пульсирующее кровью горло. Да, я была к этому готова. Но, зная мужа, осознавала, что чем холоднее и беспристрастнее будет моё лицо, тем мучительнее он будет корчиться от собственного промаха. Поэтому я сверкнула глазами, презрительно скривила губы и на выдохе хмыкнула.
– Завидуешь, что кто-то ублажает меня на порядок круче тебя самого? Да, ты прав, поистине мощный оргазм я испытываю только в полной тишине, в одиночестве, проводя кончиками пальцев по исчерченной грифелем бумаге. – выдала я налегке и, осторожно пристроив «пополнение» у дальней стенки гардеробного шкафа, направилась в ванную.
Супруг, нагнетая, поплёлся следом.
– Витя, слушай, уже очень поздно и я действительно устала. – пожаловалась я мужу и мы застыли. Я – глядя в зеркало ванной комнаты, он – стоя чуть позади, в отчаянной попытке поймать в зеркальном отражении мой взгляд.
Осознание того, что это со мной сегодня тоже было, я вдруг смутилась. Скорее, оттого, что рано или поздно придётся объясняться с Гараниным. И эти его взгляды, недвусмысленные намёки, это откровенное желание… он не из тех, кто прощает глупышек, рискнувших плюнуть в обнажённую признанием душу. И пока я размышляла на эту тему, моё смущение муж принял на свой счёт. Приблизился, огладил голые плечи, прижался губами к шее. Я старательно обмывала ладони прохладной водой.
– Прости, я перегибаю. Ревную тебя безумно и боюсь потерять. – как всегда признался он, а у меня в кои-то веки не появилось желание его успокоить.
– Не дави на меня. – прошептала я и невольно повела плечом, сбрасывая его прикосновение.
Мужу это не понравилось. Он демонстративно обвёл языком зубы за нижней губой и напряжённо вздохнул. Взгляд заострился, зацепившись за украшение в мочке уха.
– А это ещё что? – ревностно буркнул он и напрягся всем телом. Вероятно, оценивая мою новую «игрушку».
Витя знал толк в украшениях, хоть и придерживался версии, что баловать женщин чревато. И именно оттого, что он видел сейчас не серьги, а визуализировал ценник на них, мучительная пауза затягивалась. Для верности он даже подцепил украшение в моём ушке и прищурился, пытаясь… что? Распознать подделку? Серьёзно?! Я болезненно поморщилась и ушла от его прикосновения.
