Наконец он преодолел необходимое расстояние, опустился перед ней на одно колено и протянул левое запястье, все еще не сводя с нее взгляда.
— Приветствую тебя, моя повелительница.
Это древний обычай — предлагать правительнице кровь на столь официальных визитах, а значит — и силу. Она была вправе отказаться. Тира всегда отказывалась. Да и Гея чаще — тоже, но не сейчас. Правительница улыбнулась шире. Взяла большой золотой кубок, который стоял здесь же, на подлокотнике трона. Поднесла его к руке мужчины и надавила краем чаши на кожу. Окаемка оказалась настолько остра, что плоть тут же разошлась в глубоком порезе. Демон даже не моргнул, ни один мускул на лице не пошевелился. Гея одобрительно кивнула, наполняя кубок. Для ритуала приветствия хватило бы и глотка, но она не останавливалась: тонкая непрерывная струйка вишневой жидкости все текла и текла. Танатос мог в любой момент заживить рану, но в лучшем случае Гея расценила бы это как пренебрежение ею, а в худшем — как неповиновение. За последнее легко лишиться головы. И вовсе не в фигуральном смысле. После того, как загадочным образом исчезла бывшая правительница, многие демоны, несогласные с методами Геи, поплатились жизнями.
Поэтому он стоял на одном колене с протянутой рукой и смотрел, как ее улыбка становится все шире. Гея наказывала его. Возможно, это месть за то, что он давно не посещал ее. Но ведь она в любой момент могла призвать его сама, как сделала это сейчас.
Прекрасное лицо перед его глазами стало расплываться и двоиться, но он все еще держался. Венценосная особа прикусила губу, неотрывно глядя на подданного.
— Достаточно, — мягко сказала она, лишь когда Самаэль пошатнулся.
Рана затянулась от одного ее слова. Демон не двигался, потому что она не разрешала ему вставать. Сквозь подступающую дурноту он завороженно наблюдал, как она подносит кубок к красивым тонко очерченным губам. Как делает жадные глотки, запрокидывая голову, как две тонкие струйки его жизненной силы вытекают из ее аккуратного рта, соединяются на подбородке в одну и как крупная капля течет по ее мраморно-белой коже, минуя впадинку между ключицами, и ползет вниз, в ложбинку между грудей…
— Я и забыла, как ты юн, Самаэль, — она отставила чашу и медленно, провокационно облизнулась.
Мужчина не стал напоминать ей, что они оба — первородные, а значит, и возраст у них один. Но этими словами Гея подчеркивала разницу в их статусе и силе. Действительно, сейчас, с кольцом власти, она могла бы расправиться с ним одним щелчком пальцев. Хотя сама по себе Гея никогда не была сильной демоницей. Самаэль прекрасно знал, что она думала, будто он не обращает на нее внимания только из-за этого. Но силы были совершенно ни при чем.
Она протянула ему руку, он, собрав всю волю в кулак, прямо на коленях сделал несколько шагов к ней. Гея не терпела слабости.
Она удовлетворенно кивнула. Даже коленопреклоненный он не выглядел нелепо или жалко. Скорее опасно и вызывающе. В таком положении их лица оказались на одном уровне. Она чуть склонила голову на бок и в самые губы прошептала:
— Ближе…
Он сократил оставшееся расстояние. Его грудь коснулась ее. Белая рубаха тут же пропиталась остатками его крови на ее коже. Гея обвила его бедра ногами, он впился губами в ее губы. Теперь уже можно. Ее дыхание пахло кровью, язык все еще хранил соленый металлический привкус. От этого все внутри закипало. Как бы он к ней ни относился, демоническая природа брала верх. Самаэль без всякой нежности захватил ее нижнюю губу зубами, терзая нежную кожу. Правительница низко утробно застонала, выгибаясь навстречу. Она скользила руками по его плечам, груди, бокам. Пальцы проникли под рубаху и начали путь наверх.
