— Дорогая супруга.
Пришлось встать, сделать пару шагов, остро чувствуя, что на мне надета только пышная сорочка, ласкающая не скованное ничем, обнаженное тело да полупрозрачный пеньюар, расшитый лентами. И пусть все вместе слои ткани скрывали все, что нужно скрывать, я все равно испытывала острое чувство неловкости от того, что мужчина видит меня такой.
Я вложила ледяные пальцы в твердую ладонь, и герцог, слегка потянув их, усадил меня в кресло. Сам сел во второе, вынул пробку из графина и щедро плеснул янтарной жидкости в бокалы. Запахло пряностями и яблоками.
— За наш долгий и счастливый союз, — провозгласил герцог, поднимая свой бокал.
— За наш союз, — эхом отозвалась я и пригубила напиток.
Тот оказался неожиданно крепким. И с горчинкой. Я едва не поперхнулась, когда почти обжигающая жидкость прокатилась по пищеводу, оставив на языке легкое приятное покалывание и сладковатый вкус печеных яблок.
— Кажется, вы никогда не пробовали вейлеронский бренди. Что, впрочем, не удивительно. И как вам? — герцог смотрел на меня дружелюбно и так же дружелюбно, без насмешки, улыбался.
— Вкусно, — честно ответила я и в доказательство снова поднесла бокал к губам, на этот раз готовая к последствиям.
Второй глоток осел приятным теплым комочком в животе.
Ты только не вздумай напиваться, Ниса! Еще не хватало отколоть что-нибудь в первую же брачную ночь! Вернее отколоть еще что-нибудь...
— Как вам замок? Как вам ваши покои? Возможно, вы хотели бы что-то поменять?..
Вопросы сыпались один за другим, герцог явно не собирался просто уложить меня на кровать и «сделать свое дело», вместо этого, очевидно, пытаясь меня расслабить вежливой беседой.
От бесед я сегодня, признаться, порядком устала. Мне никогда еще не приходилось настолько долго и тщательно контролировать каждое свое слово, и от этого я чувствовала себя до предела вымотанной. Перенервничав за ужином, я почти ничего не съела, и даже от трех глотков крепкого бренди меня развезло и теперь отчаянно клонило в сон.
Или не трех? Когда это бокал успел опустеть?..
Вероятно, по моим скованным и немногословным ответам, Алиссандр что-то понял, поэтому вдруг резко прекратил разговор и поднялся. Я посчитала нужным встать тоже, но координация подвела — перед глазами от резкой смены положения поплыло. Я покачнулась — и оказалась в мужских объятиях.
Тяжелые ладони на моей талии, и грудь, не прикрытая доспехом корсета, прижимается к твердой груди совершенно непристойно, и от этого почему-то чуть ноет, и соски сжимаются в твердые горошины, как от холода. И чужое обжигающее дыхание с ароматом яблок на губах.
Лицу стало так мучительно жарко, что я рефлекторно, против воли прижала ледяные пальцы к горящим щекам, а потом и вовсе спряталась в ладонях.
— Простите, — пробормотала я. — Я такая неловкая.
— Вы устали, — с пониманием прозвучало откуда-то сверху и от этих сочувственных интонаций мне остро захотелось ткнуться лбом в широкую грудь, и чтобы меня пожалели и погладили. Да! Я очень-очень устала!
Я бы, может, даже и ткнулась, но не успела – герцог отстранился и взялся за пуговички пеньюара. Дышать стало тяжелее, а когда легкая ткань соскользнула с плеч, оставляя меня в одной сорочке — я и вовсе забыла на несколько мгновений как это делать.
Алиссандр бросил на меня короткий взгляд, от которого внутри что-то остро екнуло, и подхватил меня на руки.
