Будь воля Стейш, она туда не заходила бы никогда, но именно здесь три года назад открыли один хороший магазин, где работала не менее хорошая знакомая. Она сообщала о начале распродажи раньше рекламных рассылок.
То, что остальное время приходилось копить деньги на эти распродажи, уже условности. Настоящая любовь к прекрасному не признает социального неравенства, не так ли?
– У тебя что, деньги лишние? – уточнила девушка прежде, чем они вошли в один из магазинов. – Можно было найти место поскромнее.
– Серьезно?! – Он глянул на нее сверху вниз, как на неразумное дитя. – Еще раз напоминаю: ты будешь постоянно находиться рядом со мной. И то, что сейчас я вбухаю в твои наряды кучу денег – это инвестиция в мой имидж. Ну, и тебе бонус. Все поняла?
– Слушаю и повинуюсь! – Она скопировала позу послушного джинна и хотела добавить еще что-то, когда взгляд привычно зацепился за витрину любимого магазина.
«Хочу!» – вспыхнуло в голове ярко-красными буквами. А на заднем плане сразу включился калькулятор, прикидывающий, сколько ей придется откладывать на это чудо из переливающегося черного шелка, что так причудливо переплетается с искусным кружевом и тончайшими кожаными ремешками.
Мало кто знал о ее тайной страсти к дорогому нижнему белью и сопутствующим товарам, а кто знал – сразу дарил на все праздники вместо подарков деньги. Но даже с этими вложениями идеальный пеньюар и сорочка ей не светили.
Калькулятор завершил подсчеты. Слишком дорого, даже с потенциальной скидкой на сезонной распродаже. Эх, она уже чувствовала, как прохладная струящаяся ткань облегает грудь и чуть щекочет бедра, будто заигрывая. А длинный полупрозрачный халат то ли скрывает, то ли, наоборот, интригует и притягивает взгляд к изгибам.
– Так мы идем?! – С трудом отвисла и распрощалась с великолепием.
К счастью, подсчеты заняли всего пару мгновений, вряд ли Серов настолько внимателен. Жаль, что он не был киногероем, который со словами «Держи карту – купи что хочешь» отправил ее по магазинам. Она бы не постеснялась. Но увы, этот невыносимый тип предпочитал наблюдать и глумиться.
Чем с удовольствием и занимался следующие полтора часа. Серова, как супер-вип-гостя в каждом магазине усаживали на диваны, предлагали кофе, показывали ему одежду, и он то кивал, то небрежным жестом отправлял в сторону. Все, что он одобрял, приносили ей в примерочную. В первом и втором магазине Стейш скрипела зубами, но терпела. В конце концов, это как командная форма на соревнования – ее не выбирают. Но в третьем, когда ее запаковали в розовое коктейльное платье с провокационными разрезами до середины бедра, поставили на шпильку и сверху предложили накинуть такого же идиотского цвета пальто – не выдержала. Вылетела из примерочной и подошла к боссу.
– Я. Это. Не надену! – прорычала сквозь зубы и уперла руки в бока.
Мужчина на мгновение замер, а потом отдал сухое распоряжение:
– Девушки, принесите вон то черно-белое и классическую блузу.
Но стоило консультантам рвануть на склад, как он спрятал лицо в ладони и бессовестно заржал. Смехом это назвать было нельзя, слишком громко и неудержимо. Кажется, он пару раз даже всхлипнул.
Отсмеявшись, вытер выступившие на глазах слезы и снова глянул на закипающую Стейш:
– Это уже не развидеть.
– Знаю я один способ. Шпилькой в глаз.
– Не поможет. Твой светлый образ, Настенька, навсегда останется в моей памяти.
