Претерпевая медленную юность
впадаю я то в дерзость, то в угрюмость,
пишу стихи, мне говорят: порви!
«А вы так просто говорите слово
вас любит ямб, и жизнь к вам благосклонна», —
так написал мне мальчик из Перми.
Мне претерпеть дано такие страсти,
что перед ними меркнут все напасти,
богами посылаемые вниз
на неразумных чад и их потомков,
блуждающих в рифмованых потёмках,
как под чадрою губ нагих стриптиз.
И юность пыткой бесконечной длится,
язык щекочет слово, как ресница,
а напишу, «Порви, – кричат, – к чертям!».
Послать бы всех. К чему мне эти песни?
Но не поймут и не пойдут, хоть тресни.
Однако, существует где-то там —
я не припомню, это Пермь иль Нальчик —
какая разница? – влюблённый нежно мальчик,
меня ревнуя к ямбу, словно мавр.
Он мне письмо прислал. В нём говорилось,
что Музой мне подаренная милость —
небесный звон божественных литавр.
В письме сквозит такая непорочность…
Но, боже мой, откуда эта точность
и пониманья умудрённый дар
у мальчика?! Я снова оживаю,
летит перо и я плевать желаю
на критиков, на смерть, на гонорар.
