Магдалена утёрла покрасневшие глаза и пролепетала короткую молитву. Халсторн был поражён услышанным. Он переглянулся с приятелем, и тот кивнул. Халсторн понял его без лишних слов.
– Она всё время говорит, что слышит голоса, – продолжила женщина рассказывать. – Ей кажется, будто её отец приходит к ней в виде призрака, наказывая её тем самым за грехи. Она так боится, и я ничем не могу ей помочь! Господа, она истязает себя, но я не хочу запирать её в психиатрической больнице, я слыхала, что там порой творится… Но хуже всего, что она думает о смерти сестры.
– И что же она о ней думает?
– Амелия убеждена, что поместье подожгли по приказу герцога
Камберлендского. Якобы он узнал, чьей дочерью являлась Сара, и её убили вместе с родственниками из клана Синклер.
Женщина судорожно перекрестилась, а Халсторн стал обдумывать услышанное. Он не был лично знаком с сыном старика-короля, зато лорд Стерлинг общался с ним несколько раз. Уильям Август всё ещё был молод и крепок, хотя многочисленные неудачи на фронте заметно попортили ему и репутацию, и здоровье. На поле боя он был неумолим и жесток, а в жизни казался закрытым и грубоватым, имел целый букет любовниц, но до сих пор не женился и не обзавёлся потомством.
Лорд Стерлинг писал о нём, как о властном и самолюбивом генерале, помешанном на безукоризненном порядке как в политике, так и в военном деле. И, да, несомненно, до сих пор он хвастал своей победой при якобитском восстании и ничуть не смущался его кровавого завершения. Мог ли он прознать о том, что дети одного из его самых памятных врагов до сих пор живы? Вполне мог. Хотел бы он прервать их жизни, дабы предотвратить возможные волнения, способные напомнить о династии Стюартов и навредить нынешнему королю? Всё возможно! Герцога считали маниакальным блюстителем закона и страшным ненавистником Стюартов, которых так яростно поддерживали якобиты. К тому же его недавнее поражение при Хастенбеке было высмеяно как при дворе, так и в самых дальних поселениях Шотландии. Оскорблённый и униженный, он мог отыграться даже на дочери якобитского предводителя.
Все эти мысли Халсторн высказал вслух, и Магдалена выслушала его, едва сдерживая эмоции. В конце концов она вознесла руки к небу, осыпав герцога проклятьями.
– Так вы думаете, что всё это вполне возможно? И что Амелия не сошла с ума?
– С её версией произошедшего я мог бы согласиться. Но то, что вы нам рассказали о её душевном состоянии… я поражён и обеспокоен.
– О, господа, но в том случае, если герцог и правда приложил руку к гибели Сары и её младенца, стоит беспокоиться не за разум моей девочки, а за её жизнь! – Магда окончательно потеряла над собою контроль и залилась слезами.
– Если она оказалась права, тогда всё кончено, и она сама себя загнала в эту могилу…
– О чём таком ужасном вы пытаетесь сказать, мисс Магдалена? Прекратите причитать и объяснитесь!
– Несколько дней назад она отправила анонимное письмо в Лондон, в резиденцию герцога Камберлендского. Клянусь, до последнего момента я об этом не знала, она сама мне сообщила, но было уже поздно! Она потратила достаточно средств, чтобы письмо было вручено лично герцогу в руки, – Магда снова всплакнула. – Он ведь не такой идиот, чтобы не понять, откуда такая угроза…
– А что именно было в том послании?
– Понятия не имею! Амелия лишь вскользь упомянула, что это было короткое письмо из нескольких строк, в котором предупредила герцога, чтобы он «поостерёгся и помнил, что за ним придёт возмездие с гор».
