На Капри много обеспеченных мужчин. Они приходят в местные бары и клубы, готовые угощать девушек дорогим шампанским ночь напролет только за то, чтобы те посидели у них на коленях. Многие девушки уезжают с ними на блестящих «мерседесах», в салонах которых учтивые водители включают музыку погромче, когда дело доходит до секса. «Но мы не такие», – говорит рыженькая и отпивает коктейль из рюмки. На Капри есть заведение, куда их пригласил сам хозяин. Говорит, пейте и ешьте все что хотите, только тусуйтесь у бара всю ночь. На вас клюют. Так и сказал. Тусовались. Клевали. Мужчины: взрослые, богатые, стройные, загорелые, опасные.
Еще две-три такие истории, еще четыре коктейля – и музыка громче, движения хаотичнее, пространство заполняется смехом и дымом, и вдруг громкий треск, как от дров в печи. Из соседнего зала выходит официантка с подносом. На подносе торт с зажженными свечами. Одна, две, три, четыре и пять. На официантке – юбка в шотландскую клетку, кеды. Ставит белый торт с клубникой на стойку перед блондинкой, улыбается. Бармен наконец убирает начищенный стакан, кладет тряпку и аплодирует. Играет ужасно глупая песня про день рождения, которую любит моя мама. Рыженькая девушка целует подругу в губы. Губы задувают свечи, откусывают кусок торта, улыбаются. Язык облизывает край верхней губы, на которой остался след масляного крема. Бармен наклоняется через стойку, что-то шепчет девушке, потом поправляет лямку комбинации и тут же опять берет в руки стакан и тряпку. Движения агрессивные. Молчит. Дышит. Смотрит на блондинку. Дышит. Даже я слышу, как он дышит.
