Он пошел меня провожать. Чтобы потом делать это все чаще и чаще, а однажды осмелиться поцеловать.
Я дернула головой, отгоняя прошлые воспоминания. Вот же ситуация – встретить бывшего и единственного парня здесь и сейчас!
А мы с Кеем чем-то похожи. Максим меня тоже предал. Как и его Алина.
– Да, стал фотографом, – он неловко улыбнулся, прижимая к себе рюкзак. – Ты очень здорово выглядишь, Катя. Взрослая. У тебя волосы теперь такие длинные. И лицо другое.
Естественно, лет-то мне уже сколько. Чай, не десять и даже не двенадцать.
– Ты тоже прекрасно выглядишь, – отвечала я, глядя поверх его головы. Интересно, эти волосы до сих пор такие же жесткие, как и раньше? – Возмужал.
– Ну да, спасибо. Как думаешь, я стал лучше?
– Да.
– Если будет время… можно, я сфотографирую тебя? – внезапно предложил парень. – Тебя любят камеры, я помню. И… Андрей зовет, я пойду, хорошо? У меня много работы, сама понимаешь, – словно оправдываясь, произнес он и ушел, оглянувшись раз пять.
Я в полном недоумении глядела ему вслед. Может быть, я страдаю галлюцинациями? Ущипнуть себя?
Опустившись на диван, я сложив руки на колени и глядя на них. Это Максим… Сейчас, немного успокоюсь и уйду отсюда.
– Келла! Ты, наконец, принес к нам свою задницу! Поторапливайся! – услышала я громкий окрик.
Значит, синеволосый и моя подруга все-таки вернулись в самую последнюю минуту. Нинка тут же подтвердила мои мысли – потрясла за плечо и даже за волосы подергала.
– Алло, гараж! – услышала я ее голос.
– Нина?
– Нет, ожившее чучело крокозябры. Что он тут делает? – грозно осведомилась она, скалой нависая над моей головой.
– Кто?
– Не прикидывайся рождественским оленем. Я его только что видела – мельком, но все равно узнала. Кто-кто? Эта скотина Максимочка, кто еще! – заорала Нинка, тряся меня за плечи. – Откуда ты его здесь взяла? Сейчас же признавайся!
– Это не я, это он сам взялся! – вяло попробовала я отцепить подругу от себя, но она затрясла меня еще сильнее – как грушу.
– Сам?
– Нина, он фотограф, приехал на фотосессию «На краю».
– Да ну на фиг? – искренне поразилась она и опустилась рядом со мной, нервно дергая ступней – пока никто не видел, подружка многое себе позволяла. – Да такого невезения не бывает! Катька, это же просто убийственно! А ну идем его убивать, вставай! Я сейчас его лишу пары органов. За все, скот, поплатится.
– Сядь, Нина, и ничего не делай, – велела я ей деревянным голосом. – Прошу тебя.
Подруга в кои-то веки послушалась.
– Та-а-ак, – почему-то замерла она, и ее глаза засветились нездоровым блеском, – а это еще кто?
– Где?
Кого она там еще углядела?
– Вон. Краля в желтом, – и Журавль с яростью уставилась влево. Я скосила глаза и увидела Алину, о чем-то беседующую с Андреем.
– Ты ее знаешь? – сегодня день открытий, не иначе! Сейчас выяснится, что Алина – добрая Нинкина знакомая. Хотя нет, так презрительно на хороших знакомых не смотрят. Скорее, таких пристальных взглядов, в которых пламя ненависти горит равномерно уже много лет подряд, удостаиваются давние хорошие враги.
– Естественно, знаю я эту чертову крысу. Давно знаю, и давно желаю ей самых комфортных номеров в адском отеле «У доброго демона». Ха, и здесь она, кукла, – к последнему слову подруга добавила непечатное выражение с очень экспрессивным значением.
Я так и видела, как над белокурой головкой Нины поднимается размытое изображение Алины, перечеркнутое алым крестом, а потом брюнетка начинает гореть в грозных языках желтого пламени.
