- А ты его вылечишь же?
- Ногу вернуть не смогу, к сожалению, но остальное вылечим, - усмехается в ответ, - ты его знаешь?
- Нет, но он упал из-за меня. Неловко получилось. А можно мне его навестить?
- Можно, когда хочешь съездить?
- Завтра точно нет, раз Вова у меня будет. Может, сейчас заеду. Посещение открыто еще?
- Открыто, давай подвезем, нам по пути.
Хочет продолжить наше ралли в городских условиях? Не уверена, что выдержу еще один заезд.
- Я сама доберусь.
- Подозрительный он мужчина, я лучше с тобой съезжу.
- Вы кладете в клинику подозрительных мужчин?
- Медицина для всех одинакова. Даже в тюрьме есть врач.
Как в стену бетонную на всей скорости.
Жестко. Больно. Удушающе.
Я несколько раз глубоко вздыхаю. Смотрю в глаза ему. Отвести боюсь. Как будто там опасность, за пределами нашего пространства. Мы оба думаем об одном и том же человеке. Человеке, который столкнул нас, но потом же и разорвал. Человеке, о котором я боюсь даже думать, как о болезни, которая может выйти из ремиссии.
****
Молча едем в его машине. Я на заднем сидении рядом с Вовкой. Он трещит обо всем на свете, кажется, он и за два года не расскажет все, что с ним происходит. Чем живет, как его футбольная карьера и с кем в школе дружит.
Невольно взгляды на Доронина бросаю. Он на меня, в зеркало заднего вида. Что у него там в голове творится?
Когда оказываемся в клинике, вспоминаю, последний раз тут два года назад была. Он перевернул все. Может, и надо было все рассказать, открыться, но теперь уже ничего не изменить.
- Пойдемте со мной. - Ведет по коридору и останавливается возле палаты на втором этаже. Стучит два раза, ждет, когда ответят и заходит. Мы с Вовой следом. - Добрый вечер, Александр, с Новым годом.
- Добрый-добрый, - здоровается мужчина и стопорит, когда меня и Вовку замечает. Улыбнуться хочет сильно, но сдерживает себя. Если бы здоров был, сам бы встал и обнял нас.
- Здравствуйте, - подхожу ближе, - как себя чувствуете?
- Ну, как? – Усмехается по-доброму и поднимается на подушке, присаживаясь. - Как Дед Мороз, который упал с саней, а олени по нему прошлись. Голова сильно болит.
- С вашими диагнозами лучше полежать пару дней. Завтра я на дежурстве, сам гляну ваши снимки. – Мужчина кивает и губы поджимает. Неловко. Как будто доставляет неудобства.
На тумбочке рядом только телефон лежит. На мужчине больничная одежда. Как не поняла сразу…
- У вас кто-то есть? Кто-то вас навестил? Может, вам что-то надо привезти?
Догадываюсь, что ответит.
- Нет, я один живу.
- Понятно, - отчасти понимаю его. Я тоже одна. Хотя нет. Теперь уже не одна. Но когда-то была одна и также нуждалась хоть в чьей-то помощи. – Скажите, что привезти надо? Я съезжу, мне не сложно.
Доронин тут, но не вмешивается. Наблюдает со стороны за нами.
- Вот ключи от моей квартиры, - мужчина достает связку и протягивает мне. - Одежду какую-нибудь, там спортивный костюм должен быть в шкафу, белье, бритву.
Александр так просто отдает мне ключи, подозрительно даже, но и отказать не могу. Сама же предложила помощь.
- Не боитесь незнакомого человека пускать к себе в квартиру?
- Да что там брать. - Я на Доронина мельком смотрю. Он не комментирует, но анализирует. - Потрогать хочешь? – Александр резко сворачивает с темы разговора и обращается к Вовке.
- А это что не настоящая нога?
Я тут же оборачиваюсь. Вовка рассматривает протез. Неловко. День неловкостей.
