My Darkest days - страница 10

– Аксель Кейн? Я полагаю.

– Простите? Что?

– Вы – Аксель Кейн? О вас и вашем же случае говорили вчера в новостях на радио?

Состояние Акселя давало о себе знать. Не было желания удивляться, а кто это такой, а откуда он его знает, а что, собственно, тому нужно.

– А, ну да, я. А вы…?

– Да, позвольте представиться. Вито Мартиньелло – глава общества «Деус Интра Се». Друзья же называют меня просто – "Пилигрим". Мы маленькая община, собираемся в доме на окраине исторического района, в тупике улицы Энцелада. Я услышал о том, что у вас случилось, и хотел выразить свои соболезнования. Всегда очень тяжело терять близкого человека. Я вас прекрасно понимаю.

Акселю было срать. Но он был вежливым, плюс не желал сейчас подниматься наверх. Хотелось тянуть время дальше, пусть даже путем бесполезного трепа.

– Да, спасибо большое. Простите за любопытство, но что за церковь? Вы верите в какое-то божество? Мне казалось, уже сто раз были доказаны и большой взрыв, и наличие темной материи. Да и вообще давно уже не слышал новостей, о каких-либо церквях. Это пережиток истории.

– Церкви? Какое старое слово… Никак нет, но я понимаю ваш скепсис. Скажите, пожалуйста, а вы знаете «историю веры»? Той самой веры, почему люди сражались за своего Бога и готовы были пожертвовать собой за свои убеждения?

– Не думаю. Да мне и не особо интересно, простите.

– У вас есть пара минут? Я думал, вы торопитесь, вы так быстро пытались зайти внутрь.

Фанатик, сделал вывод Аксель. И решил выбрать из двух зол меньшее – подняться-таки наверх в студию. Общение с такими особами вызывало еще большее отторжение.

– Точно. Я прошу прощение, но у меня сегодня очень загруженное утро. В любой другой раз я бы вас точно выслушал.

– Отлично. Буду ждать другого такого раза. Вот вам моя визитка. Смело звоните в любое время дня и ночи.

И снова натянутая улыбка. С обеих сторон. Капля вежливости, тут и там, не более.

– Конечно, договорились, – Пилигрим протянул руку для рукопожатия, но был проигнорирован.

Аксель взял визитку, положил ее во внутренний карман своей джинсовой куртки, зная, что не будет никуда звонить и вся эта вера ему абсолютно по боку. Однако, пуговичку же застегнул обратно. Хотя, обычно, о вещах в таких карманах вспоминаешь только перед стиркой, во время проверки.

– В таком случае, всего доброго! – сказал Аксель и зашел в здание радио. И лишь уже в спину Вито сказал:

– Когда вам нужен будет мир в душе, я буду вас ждать.

"Когда мне нужен будет весь и целый мир, по мне будет плакать психушка", – подумал Аксель.

Наверху же, почти все было готово. Чайник грелся на тумбе, заварка разлита по кружкам, печенье с шоколадной крошкой стояли на смачном дубовом столе, а старые стулья на колесиках были подкачены к микрофонам, установленным по обе стороны того столика. Вся студия или, если угодно, студия, отдавали дань уважения тем самым временам, когда радио было популярно и чтобы его слушать, нужно было настроить конкретную частоту при помощи ползунков или их аналогов на специальном устройстве, которое так и называлось "Радио". Его могли выпускать разные, тогда еще просто компании, но суть у него была неизменна. Дать человеку доступ в мир новостей, информации и музыки.

Тем временем, на часах уже без пяти минут утро.

– Ужас! Ты куда делся-то? Иду впереди, оглядываюсь, а тебя нет. Думал, ходу дал. Не пугай так, ладно?

– Меня мужик какой-то снаружи встретил. Внезапно, имя моё знает. Кстати, только сейчас подумал, а откуда он его, мать, знает? В новостях вчера ты не говорил, а я и не представлялся.