My Darkest days - страница 21

– Немного. Я не люблю быть в центре внимания. А тут все пришли на меня попялиться. Как на животное в вольере.

– Таким образом, я хотел тебе показать местных. Тех, кто здесь живет. Это не все, кто к нам, так сказать, примкнул. Но лишь у них нет своего дома. Им некуда идти, и я отдал им свой дом. Ты мог заметить, что у всех ей свои обязанности. Это единственная плата, которую я прошу. Быть полезным. Помогать ближнему. Ну и не быть свиньей, разумеется. Так же, хотел показать, что народ дружелюбный. Не каннибалы или наркоманы. Впрочем, ты и сейчас все еще мне до конца не веришь. Твое право. Можешь побродить, пообщаться с людьми. Как закончишь, найди меня и, если что, я тебя отвезу домой. Захочешь – останешься. Мест тут полно. В общем, думай. А я кое-что сделать должен.

Аксель остался стоять один. Да, Вито был прав и парень все еще нервничал, но вроде все действительно было без подвохов. Сейчас он был не в том состоянии, чтобы бездумно идти в "лапы" смерти. Когда он пускался во все тяжкие пару недель назад, он изначально был сильно пьян и полностью убит горем. Уже тогда ему была плевать абсолютно на все, так как горы были по плечо, а море по колено. А уж когда он закинулся волшебными таблетками местных барыг, то терял любой страх и чувство самосохранения. Сейчас же, он был уже трезв (ужин в кафе часом ранее рассосал алкоголь), не накачан наркотой, а под воздействием нескольких разных, скажем так, успокоительных. И к нему вернулся самый простой человеческий страх, быть убитым или пойманным в кабалу. Поэтому сейчас он чувствовал нервозность, хотя, недели назад почти мечтал все закончить.

В общем, Аксель пошел искать того самого Светлячка. Как самого молодого жильца, которому на вид можно было дать максимум лет восемнадцать. При условии, что тот не делал операций по омолаживанию. Щегол, одним словом. Как кудрявая блондинистая тростинка, которую можно переломать одной левой.

Тот оказался в соседней комнате за таким же деревянным и массивным столом, как все остальное в доме и разукрашивал пластмассовую модель космического корабля.

– Superior et superior 7, кажется? – Аксель тоже любил космос и читал по возможности что, куда зачем и как.

– Верно, знаток? – не отвлекаясь ответил парень.

– Любитель. Я присяду?

– Без проблем.

Аксель пока не понимал, с чего бы начать. С шутки? Или может сразу в лоб, что здесь происходит?

– Прости, напомни, как тебя зовут?

– Светлячок.

– Необычно. Больше похоже на прозвище.

– Да нет. Это именно мое имя.

– Родители кому-то спор проиграли? – попытался пошутить Акс.

– У меня их не было, – молодой не понял шутки. Но и не обиделся. Просто констатировал свой факт. У него был ровный голос, ровная интонация на протяжении всего предложения. Создавалось ощущение искусственности голоса. Будто его имитирует программа. Очень точно и похоже на человека, но недостаточно интонационно.

– А, прости, глупо вышло. У меня такое бывает. Нервничаю. Хрен пойми, где, с хрен, прости, пойми кем.

– Все нормально. У меня нет родителей, потому что я, так сказать, вырос из пробирки. Грустно, конечно, осознавать, что ты один и родни у тебя. в каком-то плане, нет, но здесь я нашел хороших друзей.

– Прости, но из какой такой «пробирки»? – Аксель показал кавычки пальцами.

– Ты слишком много извиняешься. Иногда это не к месту. А насчет меня, это долгая история, – тоже беззлобно и не отрываясь от покраски сказал Светлячок.