Мы дети богов. Мифы пеласгов - страница 19

Даже мы можем себе это представить:

Странники в Трахине

Я поднимаюсь по древней лестнице. Сквозь могучие плиты, из которых сложены ступени, пробивается сорная трава. Тяжелая, плотная материя моего одеяния не маркого цвета, несколько раз обернута вокруг моего тела, а задний конец по типу хвоста тянется следом за мной, переползая со ступени на ступень. На голове тяжелая высокая “тиара“, из-за этого приходится держать голову ровно, высоко поднятой. Шея напряжена. Голые руки чуть скользят по перилам, по правую сторону от лестницы. Слева возвышается стена. Привычно и быстро я поднимаюсь по трем пролетам лестницы, 40 ступеней в первом пролете, 16 – во втором, 20 – в третьем. Поднявшись по лестнице и завернув, я оказываюсь на чистой мощеной площадке, оканчивающейся со всех сторон небольшим бордюром. Даже под босыми ногами не встречается ни лишнего камешка, ни песчинки. Говорят, что этот постамент и лестницу строили боги. Посередине возвышается чистый, отполированный до белизны, валун – священное место. Вытащив из угла колокол, спрятанный между седельными местами, я слушаю его звон. Снизу расположен город азулов. Невысокие жилища создают внизу единую массу из плоских крыш. Сегодня будет церемония, необходимо знать, как распространится звук. Под звон колокола, я ищу самое удачное место. Ну, вот и все. Пора переодеваться. Солнце уже садится, свет его на горизонте бликами колышется на воде.

Спустившись, я иду по саду плодовых деревьев. Сквозь сад, почему-то азулами называемый “волшебным46“, пробегают теряющиеся в траве и деревьях тропинки. Нет ни одной дороги, которая бы вела к лестнице и постаменту.

Местный жрец, подходит ко мне, протягивает местный плод. Это продолговатый плод в две мужские руки, желтый, восковой. Сколько раз, мне муж говорил: “не ешь незнакомое“. Они этот плод называют то ли цукама, то ли цукума. Я жестом отвергаю предложение. Жрец не поняв, быстро приставляет деревянную лестницу к дереву, поспешно взбирается по ней, так что его голые ноги мелькают у меня перед глазами. Жрец очень выделяется среди азулов, он высокий, с черными вьющимися волосами, растрепанными и неопрятными, как и его борода. Спустившись, он протянул мне плод с самой вершины. В его голубых, глубоко посаженных глазах прячутся дикие животные инстинкты. Такое бывает у людей, от которых ушли боги47. Его могучий торс замотан куском грубой ткани, скрывающий тело от подмышек до конца ягодиц. Это выглядит дико и нелепо, словно тело человека в коконе бабочки. Я отказываюсь от плода. Жрец запихивает его целиком себе в рот, так, что сок и мелкие семечки разбрызгиваются по его бороде.

Самани эль гарда пан тита, каран да вака!48 – стихами говорю я ему, продолжая идти по храмовым землям. Вечереет.

Мимо акаций, увешенных стручковыми плодами, я прохожу к дому, отведенному для нашего с мужем жилья. Азулы поклоняются богу птице, мужа они считают его носителем – Гатием. Меня же они назвали Тамит49 – змеей, помощницей и женой бога. Дом небольшой, прямоугольный, с углубленным земляным полом. За большой кроватью, в ее изголовье, я достаю ларчик. Подвеску, с бирюзой, из которой свисают гирлянды бубенцов, посередине эллипсоидных агатовых бус, которые одеваю на шею. Бубенцы должны, по поверьям отгонять злые силы. Небольшое зеркало, убрав грязь подолом платья, я просунула под волосы, сзади, что бы при попадании на него света, создавалось сияние. Последним, надеваю кольцо, сделанное подобно подвеске, столь же ажурное, с торчащими в разные стороны камнями и бубенцами. В таком кольце делать ничего нельзя, либо украшение испортишь, либо работу. Теперь я перехожу в часть дома, отведенную под кухню, там, где хранится еда, где можно поесть. Очаг в нашем доме выносной.