Это обнадежило. Настолько, что я пошёл за новой порцией закуски и взял ту же еду, что и в прошлый раз. Посмотрев на мою тарелку, М. удивился:
– Отчего ты не захотел взять горячее?
– Как не захотел? – И я указал пальцем туда, где располагался стол с запасами еды. – Там нет горячего.
– Там – нет. Подзови официанта, сделай заказ, и он принесёт горячее.
– Какое?
– То, что попросишь.
Почти не сомневаясь, что М. меня разыгрывает, я все же подозвал официанта.
– Слушаю, – учтиво произнес он и, раскрыв блокнот, приготовился записывать.
– Что у вас на горячее?
– Телятина с грибами, свиная отбивная, шашлык из баранины, жаркое по-домашнему, жареная осетрина, – отчеканил юноша в бордовой форме. – На гарнир картофель фри и цветная капуста.
Я заказал свиную отбивную с картофелем фри, и через каких-нибудь пять минут уже тестировал местную горячую кухню. Свинина была удивительно хороша и просто таяла во рту – не требовалось никаких усилий, чтобы жевать её. А вкус! Я прямо-таки растворялся в наслаждении.
– Попробуем испанского, – раздался довольный голос М., только что вернувшегося из очередного похода за едой, и новая жидкость наполнила мой бокал.
Вино было прекрасным дополнением к свинине. Жизнь казалась ярким праздником. И так хотелось, чтобы он длился вечно.
– А почему нет водки? – без ложной скромности поинтересовался я.
– Есть. Надо попросить, и её принесут. Хочешь?
– Нет… пока не хочу. Но почему вино стоит там, на столе, а водку надо просить, чтобы принесли?
– Потому что вино следует пить при комнатной температуре, а водку – охлаждённой. Водка находится в холодильнике. Запомни, вино бывает разным, а водка – плохой или хорошей. Здесь подают только хорошую.
Разумность этой части банкетного устройства радовала.
– А коньяк и виски?
– Коньяк не охлаждают, а виски пьют с содовой и со льдом. Хотя можно только со льдом.
Жизнь продолжала преподносить приятные сюрпризы, а сидевшие рядом люди казались дружелюбными и отзывчивыми. Но один вопрос все же крутился у меня в голове, и я решил, что сейчас вполне подходящий момент, чтобы поспрашивать М.
– А почему ты не попросил наших соседей по столу дать мне бейдж или пропуск? Разве это невозможно?
М. глянул на меня снисходительно. Опять я чего-то не понимал.
– Не всё так просто, – сказал он строго и, приблизив губы к моему уху, добавил шепотом: – Честно говоря, моим знакомым вообще лучше не знать, как ты стал пребывающим на банкете.
Я чувствовал, что М. не договаривает, однако предпочел не лезть с новыми вопросами. То, что я мог знать, я и так знал, а то, что мне не положено знать, оставалось для меня недоступным. Что ж, пусть так.
Разговор соседей слева, протекавший до той поры мимо моего сознания, вдруг заинтересовал меня. Речь шла о том, как быстрее добиться высокого положения.
– Глупо делать ставку на хорошую работу, – лениво говорил сидевший рядом со мной человек с короткой стрижкой и приплюснутым носом. – Большего добивается не тот, кто хорошо работает, а тот, кто мил начальству. Делай всё, чтобы начальник любил тебя. И уж точно нет начальников, которые потерпят рядом с собой более умного подчиненного. Поэтому опасно показывать свой ум.
– Сейчас не добьёшься высокого положения без богатых родителей, – утомленно заметил его сосед, обладатель скуластого лица.
– Не скажите, – с вялым оживлением возразил брюнет с близко посаженными чёрными глазами. – Если только отсиживать зад в кресле, многого не получишь, возможности открываются тогда, когда эту пятую точку начинаешь подставлять, кому следует.
