Она закрыла крышку люка, осторожно начала спускаться, чувствуя онемение в руках. В какой-то миг даже испугалась, что пальцы соскользнут с перекладин.
«Никого там нет. Это ветер задувает в зазор. Неужели ты не понимаешь?» – подумала Валентина.
Снизу донеслось ворчание Варлама:
– Иду, иду.
Валентина сошла на пол, а деверь, вооружившись молотком и сунув гвозди в карман, стал карабкаться на чердак.
Вскоре он был уже наверху, его шаги порождали скрип и сухой скрежет.
– Где плёнка-то? – спросил деверь, перекрикивая шум бури, которая с каждой минутой становилась сильнее.
– На ящике там, в дальнем конце, – сказала Валентина, задрав голову к темному квадрату над головой.
– Чёрт, я фонарик-то и не взял. Будь добра, подай.
Валентина закрутила головой, пытаясь вспомнить, где Виктор держал фонарик и батарейки. Не сразу, но нашла целлофановый шуршащий пакет на верхней полке возле одёжной вешалки. Вытащила самый большой фонарь, проверила, батареек внутри не оказалось; зарядила дрожащими пальцами, одну выронила, проверила снова – горит.
Голова деверя высунулась из люка.
– Давай.
Валентина подала ему фонарик, он запыхтел, потянувшись, а потом исчез наверху, в тёмной клетке со свистящим вздыхающим зверем.
– Идёшь, Валь? Поможешь? – спросил вскоре Варлам. – Тут надо держать с одной стороны.
– Погоди.
Валентина беспомощно огляделась и, поняв, что ей все равно не отвертеться, полезла наверх. Со светом и в компании Варлама всё стало другим, чердак выглядел просто хранилищем хлама. А ещё, испачкав подол юбки и руки, она сообразила, что здесь, наверное, годами не делали уборку. Хороша хозяйка.
Варлам развернул плёнку на полу и достал из кармана перочинный нож.
– Там прижми. Столько хватит?
Валентина подошла, осторожно опустилась на колени и прижала один край к полу. Ветер влетал в брешь, откуда вырвал недавно кусок шифера, швырял в людей холодную воду. Снова начало грохотать. Сверкнуло где-то поблизости, и по небу над их головами словно прокатился исполинский шар. Валентина зажмурилась. Варлам, втянув голову в плечи, тихо сматерился. Он продолжал резать перочинным ножом, пока не отделил кусок достаточной величины. С этим куском переместился к дыре, махнул Валентине. Она подошла, прижала свой край плёнки к деревянной балке, как деверь показывал. Плёнка тут же стала натягиваться, стоило труда удержать её, особенно, когда ветер не просто давил, а словно пинал это неожиданно возникшее для него препятствие. Валентина прижала плёнку к полу сильнее.
– Потерпи, сейчас мы его… – донеслось до неё. Варлам уже вколачивал гвозди в деревяшку со своей стороны. Валентина представила себе, что оба они матросы на кораблике, несущемся через бурю.
Варлам покончил со своим краем, перешёл к Валентине и заставил её посторониться. Ветер ударил, чуть не вырвав плёнку. Деверь снова ругнулся. Он бил молотком с яростью, словно представлял, что это голова врага.
Потом они отошли посмотреть на результат, и Валентина тут же поняла: надолго не хватит. Сверху и снизу плёнка ни к чему не крепилась, через эти щели проникал дождь и свистел в ярости ветер. Словно говорил: вам не победить.
– Ладно, – проворчал Варлам. – А ну, давай ещё.
Они вырезали новый кусок, на этот раз больший, и приколотили его к узким продольным доскам, чтобы закрыть щели. Куда лучше, но все-таки недостаточно. В конце концов решили повторить вариант номер один, так что вышло три слоя плёнки. И вот, довольные работой, они отошли посмотреть. Теперь заплата лишь колыхалась, капли дождя били в неё, точно в натянутый барабан, производя глухое «тун-тун-тун». Зато больше на чердак не текло, и исчез звук, будто трубит громадный слон.
