«Маменька, маменька!» – мысленно воскликнула она. – «Как же мне поговорить с вами?»
На лицо ей упал солнечный луч из открытого окна; он высветил узор простенького покрывала, что лежало на постели. Этот узор образовал золотое колесо, которое, казалось, начало стремительно вращаться вокруг своей оси…
Анна быстро начала набрасывать этот сверкающий круг в альбоме; рядом текла речка, на которой лёд уже тронулся, и вода освобождалась от оков. На берегу неслись в стремительном танце прекрасные собою существа, девушки с длинными, до пола, волосами, в светлых рубахах. Они плясали, и только одна из них пела – она стояла вполоборота к Анне, и та не могла увидеть её лица – лишь горделивую осанку и буйные чёрные кудри. Затем она допела свою песню: волосы её взметнул ветер, руки взлетели…
…Анна едва успела отпрянуть, когда большой чёрный ворон, неизвестно откуда взявшийся, вспорхнул с её рисунка. Птица устремилась прямо к ней – но на полдороге резко захлопала крыльями и метнулась в сторону. Анна протянула руки: этот ворон казался ей сейчас ближе родного!
– Пожалуйста, останься! Пожалуйста! – прошептала она.
Увы, удивительная птица не вняла её мольбе. Ворон взмахнул крыльями, взмыл в воздух, уселся на окне – взгляд его чёрных глаз-бусинок так и впился в зрачки Анны…
– Ох ты, Господи! Откуда же он взялся? – раздался удивлённый голос Клаши.
Ворон же несколько мгновений не отрывал взгляд от Анны; затем крупные сильные крылья распахнулись – птица вылетела из комнаты и исчезла в тёплом голубом небесном мареве.
Анна подбежала к окну: от слёз у неё двоилось в глазах, и она ничего не могла разглядеть. Будто и не было ворона, будто приснился! Но ведь Клаша тоже его видела…
– Ну что ты, Анюта, что ты плачешь! Испугалась, что ли? Не верь в глупые предсказания, враки это всё, что вороны несчастья приносят! – заговорила Клаша.
– Я и не верю! – всхлипнула Анна. – Он и вообще… Он хороший!
– Ну вот, видишь. – Клаша вернулась к работе.
Анна же незаметно глянула на собственный рисунок: там всё оставалось, как и прежде. За исключением той девушки, что пела песню и кружилась, раскинув руки ещё несколько мгновений назад. Теперь она бесследно исчезла.
* * *
Злата стояла у каменных ворот на берегу реки. Ох, зря она не совладала с желанием откликнуться на зов дочери. Она и не хотела напрасно рисковать Анной – но та стала слишком сильна. Сейчас Злата чувствовала, что её словно вышвырнули обратно в Обиталище мавок, из той, прошлой жизни. Как там она, Анна? У неё грустное лицо, заплаканные глаза… Она и правда несчастлива в эти мгновения.
Злата заставила себя думать о другом – главное, что дочь в безопасности, она не попадёт сюда, не окажется во власти проклятия, тяжесть которого легла на всех сестёр с рождения… Анна должна остаться человеком и жить человеческой жизнью!
И всё было бы хорошо, если бы не Всеслав… Сколько они не виделись, год или уже дольше? Он не забудет её – Злата это знала – станет вечно ждать, никогда не взглянет на другую. Он не смирится, и этот грех тоже тяжким камнем лежал на её душе.
Злата вздрогнула, почувствовав ледяное дуновение в воздухе. Неужто Она? Но ведь Она никогда не появлялась здесь так рано. Несомненно, Ей что-то нужно. Или… Или почувствовала, что Злата вновь не смогла противиться призыву Анны?
Шаги приближались: тихие, как будто шаркающие. Со всех сторон слышались ликующие голоса сестёр – и Злата поспешила присоединиться к их серебристому смеху. Она изо всех сил оттолкнулась от земли: после долгого зимнего пребывания в Обиталище она ещё чувствовала небывалый прилив сил. Прямо с берега Злата со всего маху нырнула в ледяную воду реки и устремилась за резвящимися сёстрами.
