– Этого еще не хватало! – возмутился Николай Никифорович – Как тебя раньше не посадили или не закрыли вашу церковь за участие детей в собраниях?
– Наш пресвитер как-то договорился с уполномоченным – усмехнулся мужчина, промолчав о том, что участковый поселка и сам любил слушать детское пение на собраниях.
Он нередко приходил послушать, объясняя, что должен быть в курсе того, что происходит в церкви. Федор понял, если сейчас расскажет о том, что сельский участковый не доложил уполномоченному о том, что происходило во время собраний, тогда мужчина потеряет место, если не случится чего хуже. Было видно, что пресвитер церкви докладывает властям обо всем, что происходит. Страх заставляет людей делать разные вещи, даже те, о которых впоследствии стыдно рассказывать.
В мире нет ничего лучше и приятнее дружбы;
исключить из жизни дружбу —
равно что лишить мир солнечного света.
Цицерон
Воскресные дни Петя всегда проводил в собрании, было это в большой городской церкви или в маленьких поселковых домах молитвы, но в будни он каждый день много времени находился с Давидом и не только в школе. Уже к концу сентября ребята стали «не разлей вода». Они были вместе все время, когда родители позволяли им выйти из дома.
– А что за новый друг у тебя? – спросила Рут Вениаминовна, когда сын, как всегда в последнее время, с опозданием пришел из школы.
Обед был уже готов, но семья не приступала к трапезе без младшего сына. Обычно Давид приходил намного раньше Реувена, но сегодня старший сын уже вернулся и ушел переодеваться. Давид понимал, что задерживает всю семью, поэтому торопился и нервничал. Нехорошо заставлять всех ждать его одного.
Рут Вениаминовна заканчивала сервировку, и сейчас, увидев младшего сына, поставила вкусно пахнущее блюдо на стол. Мать очень волновалась за сына, ведь тесная дружба с мальчиком, не уважающим Заповеди, может плохо повлиять на ребенка.
– Это Петя. Он новичок в нашей школе – ответил Давид. – У него папа русский, а мама еврейка.
– А она синагогу посещает? – немного удивилась мать.
– Мам, если она бы посещала, то ты бы знала. Ты же сама говорила, что кроме нашего дома больше нигде не молятся, а синагогу снесли уже давно, – ответил сообразительный мальчик.
– Ну да, конечно… – пожала плечами Рут. – Может, когда-нибудь и она потянется к своим корням.
– Мам, а как это «потянется к корням»? – не понял Давид.
– Ну… почти каждый еврей когда-то вспоминает о своем происхождении и хочет стать частью народа. Это очень важно! Еврей без общения со своим народом теряется, растворяется среди других народов и забывает о том, кто он, и теряет связь с Единым. Но со временем, его еврейская душа начинает тосковать по Всевышнему, и тогда он приходит в синагогу и начинает исполнять Заповеди, молиться, зажигать свечи перед началом субботы, совершает тшуву12 и познает Всевышнего. Без этого еврейская душа начинает болеть, – ответила мать.
– А моя душа тоже может болеть? – не понял Давид.
– Но ты же читаешь молитвы вместе с нами, мы всей семьей встречаем и соблюдаем субботу, вы читаете истории из Торы, поэтому ваша душа получает все, что нужно, чтобы не болеть – ответила Рут Вениаминовна, – а когда тебе исполнится тринадцать лет, ты также как твой брат пройдешь бар-мицву13 и тоже сможешь читать Тору с папой в синагоге.
– Мам, а зачем проходят бар-мицву?
– Понимаешь… – Рут Вениаминовна остановилась и прервала сама себя, – …иди быстренько переоденься. У отца сегодня выходной, он после обеда все тебе расскажет.
