Но совершенно неожиданным образом прямо на кончик моего носа падает снежинка, и я, поморщившись, чихаю ему в лицо.
– Ой, простите! – хихикаю я.
Марк начинает хохотать, порывисто прижимая меня к себе, упираясь подбородком в мою макушку.
– Кажется, хватит на сегодня экспериментов с гулянием. Пойдём-ка в дом, малышка, греться и пить чай. – Он приобнимает меня за плечи и тянет к ступенькам. Мне не хочется уходить, и я хнычу себе под нос и всячески торможу. На что Марк вздыхает: – Чёрт, Насть, ну что же ты без ножа режешь? Ты представляешь, с каким содроганием я и так буду ждать, к чему приведёт наша прогулка?
– Вы… волнуетесь обо мне? – спрашиваю, чувствуя, как вспыхивает моё лицо.
– Конечно. А как иначе, Настя? В случае чего мне нести ответственность…
– Я уже взрослая, – говорю с непонятно откуда взявшимся упрямством. Внутренности обжигает от обиды, а глаза наполняются слезами. – Это было моё решение. Это я так решила…
– Да я же не спорю, – вздыхает он. – Ты и взрослая, и ответственная. И я ни в коем случае не собираюсь умалять значимость твоих решений. Более того, я горжусь твоей смелостью…
– Или глупостью? – с грустью усмехаюсь я.
– Или глупостью, – соглашается Марк, мягко улыбаясь. – Но это очень важно для тебя и твоего будущего, поэтому я всегда поддержу тебя, Насть.
“Почему?” – хочу спросить я, но не решаюсь. Боязно узнать правду.
Даже когда мужчина подносит руку к моей щеке и нежно гладит, не решаюсь, хотя мне и кажется, что я знаю ответ. Или мне слишком хочется верить в это.
– Но ты пойми меня правильно, Принцесса, – продолжает Марк, удерживая моё лицо в ладонях, удерживая мой взгляд. – Как я могу не переживать? Это ты живёшь со своей болезнью всю сознательную жизнь, а мне-то что делать? Что мне делать, если тебе станет плохо?
Его голос становится тихим, проникновенным, опускается практически до самого шёпота, разрывая мою душу в клочья. Ещё никто никогда прежде не говорил мне ничего подобного, кажется, даже моя мама.
Но я выдаю непослушными губами:
– Всё будет хорошо, обещаю.
– Ну, Насть, – улыбается он. – Ты же такая взрослая, сознательная, ответственная девушка, неужели ты не понимаешь, что, как бы мне не хотелось, я не могу просто принять твоё обещание, но, скажем, мы могли бы договориться…
Он выразительно смотрит на меня, словно не хочет продолжать без одобрения с моей стороны.
Я переминаюсь с ноги на ногу и спрашиваю:
– Договориться о чём?
– Если бы ты позволила мне отвезти тебя к хорошему врачу и согласилась пройти обследование, чтобы я в полной мере понимал все риски, мне стало бы гораздо проще понимать твою болезнь и планировать наше времяпровождение.
Мысли хаотично кидаются врассыпную. Марк предлагает открыться маме? Хочет съездить в клинику с нами? Собирается познакомиться с моим врачом и расспрашивать его о течении болезни?
– Маме это не понравится, – хмурюсь я. – Вряд ли она согласится на то, чтобы вы поехали с нами к врачу, а если мы приедем без неё, доктор же поставит её в известность..?
– Технически ни один доктор не может передавать информацию о твоих посещениях. Никому, даже твоей маме. Потому что ты уже не ребёнок, Настя. Но я допускаю, что врач, который ведёт твою болезнь с самого начала может пренебречь правилами.
– И как же тогда быть?
– Твой врач ведь не единственный, – пожимает плечами Марк. – Я нашёл хорошего врача, который примет нас в любое время.
