И тут только моя вина.
Я слышу, как мама молится в своей комнате. Просит Бога помочь мне.
Я не хочу помощи. Я заслуживаю то, что имею сейчас.
Почти все время сижу в своей комнате. Тамерлан нанимает каких-то сиделок. Они пытаются уговорить меня начать заниматься, выполнять упражнения, пытаются читать мне какие-то книги.
И очень быстро оказываются на улице.
Только один молодой доктор выдерживает дольше остальных. Мы с ним играем в нарды. Вернее, он играет и за себя, и за меня. И в шахматы тоже играем.
Иногда мне кажется, что я вот-вот умру. Я даже пытаюсь задержать дыхание.
Жду, когда настигнет кара.
Но приступ проходит, и я думаю – нет, слишком просто тебе, Илик, взять и умереть.
Слишком просто.
Будешь жить до ста лет. И страдать. Каждый день.
Каждый день сам себе клевать печень, до кровавых мозолей на сердце вспоминать все, что натворил!
А потом…
- Привет. Как ваши дела?
Я не ожидаю, что звук ее голоса может подействовать на меня так.
Словно я действительно умирающий в адовом пекле, и ко мне летит ангел с живой водой.
Надежда. Мой маленький Воробушек!
Меня охватывает такая дикая неконтролируемая радость, что я забываю, что нужно сказать. Молчу. Жду, когда она заговорит.
- А мне Товий Сергеевич сказал, что ваш брат ищет сиделку. И я предложила…
Сиделку? Значит… она пришла сюда в качестве сиделки? Деньги зарабатывать?
И на меня накатывает ярость, такая же неконтролируемая. Значит, вот оно что! А ты что думал, калека несчастный? Думал, в гости пришел к тебе Воробушек? Навестить? Узнать, как дела? Может… еще раз тебя поцеловать? Урода слепого, с шрамами на щеках?
Столько дней носа не показывала, а тут…
Сиделка…
- Ну давай, отвези меня в душ и помой! Я грязный…
***
Не сразу понимаю, что мое кресло начинает двигаться. Я в принципе, и сам могу им управлять. Если бы мог видеть – вопросов бы не было вообще. Но… видеть я не могу. И не хочу, в принципе. Так что и ездить самому мне без надобности.
Возит меня мой доктор, Самад, он помогает мне почти во всем. Но быть со мной постоянно не может, поэтому брат и нанимает сиделок. А я их увольняю.
Посмотрим, сколько выдержит этот мелкий воробей.
- Куда ты меня везешь?
- Вы сами просили в душ.
Интересно. И мыть меня будет? Впрочем… ей-то, наверное, все равно, она привыкла. В клинике у нее точно были лежачие больные, которым приходилось помогать.
Передергивает, когда представляю это. Я патологически брезглив. И все процедуры, связанные с личной гигиеной, делаю сам. Слава Богу руки целы. Да и с головой почти все в порядке.
Почти.
Было бы без почти – не устроил бы со своей жизнью и с жизнью близких мне то, что устроил.
Пока я лежал в клинике, брат оборудовал в своем загородном доме все для того, чтобы у меня не было трудностей с коляской. Комната на первом этаже, никаких порогов, широкие расстояния везде, чтобы меня могли провезти.
В комнате моей есть кровать. Стол. Кресло – его обычно занимает Самад, или сиделка. Я, разумеется, ничего этого не вижу. Но мне рассказали, что это есть, показали, где стоит – чтобы я мог спокойно передвигаться по комнате сам, не сшибая мебель.
Сейчас Воробушек везет меня от окна направо, в сторону ванной комнаты с огромной душевой кабиной. В душевой есть специальное сидение, куда я сам могу перебраться с коляски, удерживая вес руками. Подача и температура воды регулируется голосовыми командами.
Мы уже у самой двери ванной, когда я думаю о том, что мне надо бы остановить девчонку, сказать, что я пошутил.
