Мы ненавидим всех. Месть - страница 22

– Я сам разбил эту гребаную тачку! – шиплю я, стиснув зубы и ухватившись за предплечье отца двумя руками.

– А мне плевать.

Я прикладываю силу и отдергиваю его руку от своей шеи, делая глубокий вдох. Моя грудь разрывается от жадного дыхания. Мой яростный взгляд буравит лицо отца. Я ненавижу его и однажды уничтожу, как меня научила Ревендж, но сейчас, на данном этапе своей жизни, мне придется засунуть гордость в задницу и согласится на его условия. Он это знает. Это тешит его самолюбие. Исподлобья я наблюдаю, как в его глазах вспыхивает огонь. Он чувствует свое превосходство. Он доволен собой. Рад, что, добившись своего, он в очередной раз унизил и наступил на меня.

– Хорошо. – Внутри моей груди разгорается пламя, оно поедает органы, но я даю отцу то, чего он хочет. – Я вернусь. Я снова выведу «Тар Хилз» в финал. Они станут чемпионами. Обещаю. Ты будешь гордиться мной, пап, – пересилив себя, выдавливаю я.

– С последним ты погорячился. – Он хлопает меня по плечу и улыбается, но в этой улыбке нет ни капли искренности. – Посмотрим на результат.

Отец разворачивается и уходит. И когда за ним захлопывается дверь, я позволяю себе ударить кулаком в деревянную стойку кровати, выдавив из разбитой губы еще каплю крови, а потом врезать еще и еще раз, пока кулак левой руки не начинает гореть от боли. Не правой. Теперь она мне будет очень нужна, раз мне придется занять прежнее место атакующего защитника «Северной Каролины Тар Хилз».

Ревендж, ты не представляешь, куда влезла и во что меня впутала. Теперь я просто обязан найти тебя, чтобы потребовать расплату.

Автор заметки: Ревендж

Я люблю задавать вопросы, заметил? Поэтому ответь еще на один, прежде чем прочтешь дальше.

Какие чувства вызывает в тебе ненависть?

Не спеши. Подумай. Ведь от твоего ответа зависит то, как тебя назовут.

Это сложный вопрос, скажи? Но, когда мне было десять, он показался мне очень легким.

(дополнено)

Это была идея Тео.

Однажды, когда наша банда «Хейт» пряталась в убежище в туннеле шахты, он сказал, что раз мы теперь супергерои, то нам тоже положены супергеройские имена. Прозвища, как в комиксах, за которыми мы будем прятать свои личности, пока играем и вершим правосудие.

Я прикидывала в уме разные варианты имен, наблюдая за тем, как Энзо рисовал на каменной стене шахты новую картинку для малышки Хоуп. Она всегда просила его что-то нарисовать. В этот раз черные линии от угля превращались в очертания феникса.

Мы все долго молчали, а потом Энзо нарушил тишину:

– Наши новые имена должны отражать нашу ненависть. Должны подходить нашей банде. – Он выдержал паузу, а потом обратился ко мне: – Астра, что ты чувствуешь, когда ненавидишь?

Я поежилась. Энзо всегда задавал такие вопросы, которые пугали меня. На самом деле, Энзо часто заставлял нас всех чувствовать себя неловко.

Я теребила прорванную в джинсах дыру и пыталась найти внутри себя ответ на этот вопрос. Он всплыл моментально. Один единственный ответ – когда я ненавидела, мне хотелось мстить.

Когда я озвучила свои слова, тот же вопрос Энзо задал и Тео.

Тео чувствовал вину.

Потому что нам всем было хуже, чем ему.

Все мы понимали, о чем говорил Тео. Он был единственным, кто не подвергался домашнему насилию, и только он один имел настоящую полноценную семью, где были живы мама и папа. Да, его отец тоже был строгим и суровым, но он никогда не поднимал на сына руку. А его маму никогда не видели пьяной, в отличие от матери Хоуп, которая не брезговала запивать уныние вместе с отцом Энзо уже долгие годы.