– Хорошо, я приму решение. А мы с тобой сходим к врачу?
– Конечно, сходим, – кивнул Денис. – Я тебя не брошу.
– Приятно так слышать эти слова, аж голова прошла. Ты прости, что так вышло. Ты у меня самый хороший.
– Я постараюсь. Давай мириться.
– Мы разве ругались?
– Ну, чуточку.
Около шести часов утра эти двое легли спать. Последним, что она помнила о той ночи, был его нежный поцелуй. Ощутив на себе прикосновение родных и теплых губ, едва пахнущих сигаретами, она уснула и проспала здоровым сном до полудня. Денису, пусть даже рядом с любимой, в то утро не спалось.
Пока она спала, Денис успел подготовить баню: накрошил щепы, принес поленца. В который раз заметил, что крыльцо давно просело, а перила накренились – напоминания о прошлогодних кутежах с друзьями. И дело не в том, что баня была отстроена после Великой Отечественной, а в том, что руки не доходили починить. Так бывает – знаешь, что работы на день, но каждый раз откладываешь. Мол, «время еще есть, завтра сделаю»…
Растопил, потом тревожился, бегал – проверял, все ли нормально: как прогорают дровишки, уходит ли через задвижку на трубе угарный газ, пошла ли тяга, комфортная ли температура? Когда угли раскраснелись, задвижку чуть прикрыл – это помогает сберечь тепло. Обрадованный, что успевает протопить к полудню, сбегал за тазиком, чтобы набрать в него воды из ржавой бочки у крыльца. Совсем забыл, что тару нужно сполоснуть после вчерашнего.
Рассмеялся. Наконец отнес тазик с водой, поставил в предбанник. Дальше легче: оставалось подкидывать дрова да шевелить угли. Прежде чем разбудить Катю, слегка проветрил.
Освободившись, вышел на свежий воздух.
Парень был доволен результатом и совсем не чувствовал сонливости. Работа, которую он совершал на протяжении шести часов, взбодрила Дениса, помогла отойти от шока. Недавний разговор отошел на задний план, измена обжигала сердце уже не так лихо, казалась допустимой. А еще ему хотелось немного расслабить девушку после вчерашних событий: не отвлечь, словно ничего и не было, а позаботиться. Ведь забота – это проводник новых сил, открывающий второе дыхание, даже когда считаешь, что дышать уже нечем.
Хотя, может, все проще? И тогда он просто хотел сделать для нее как можно больше, успеть, прежде чем болезнь победит… «Нет, этого не будет, нельзя раскисать», – решил он, встряхнувшись.
Катя еще дрыхла, когда он к ней вернулся. Придумав, начал щекотать ей пятку.
– Ай, ну малыш, ну зачем… – замурлыкала она, просыпаясь. – Иди ко мне, приласкаю.
Он забрался к ней под одеяло. Перед баней успели заняться любовью и позавтракать. Новый день, казалось, принес с собой надежду, что все образуется. Насчет онкологии они не говорили – не то чтобы избегали этой темы, а просто было ясно, что сейчас важнее побыть вдвоем. Важнее всего на свете. И все же, когда устроились чаевничать, призраки вчерашнего дня принялись за свое с новой силой. Кате становилось страшно, стоило ей представить, как родители отреагируют на новость о ее болезни. Казалось, что они запрут ее за семью замками, загнобят или вовсе – избавятся, как от лишнего груза.
– Ну что, Катенька. – Голос матери в ее воображении звучал отчетливо строго и насмешливо. – Ты у нас давно взрослая, где дверь – знаешь. Беги, радуйся со своим детдомовским, вам уже давно все можно, маленьких настрогаете – заживете!
Она боялась, что тогда придется забросить учебу, пропадать на какой-нибудь дурацкой работе. Хотелось заниматься любимым делом, а не прозябать в офисе или продавцом у прилавка…
