Выслушав дочку, отец задал единственный вопрос:
– Скажи честно, готова ли ты лечиться?
– Да, пап, готова.
Сказанного оказалось достаточно, чтобы отец собрал все имеющиеся у него накопления и оплатил дочери лечение:
– Тогда чего же мы ждем? Пойду в Сберкассу, а завтра на первой едем в город.
Услышав эти слова, Денис пожал Александру руку.
– Спасибо, дядя Саша.
– Та, лишь бы не зря.
Он надеялся, что лотерейный билет окажется выигрышным.
Юлия Владимировна верила в альтернативные методы лечения и отказалась «участвовать в этой авантюре». Ее вера в целителей и знахарок оказалась настолько крепка, что дочка, папа и ее молодой человек отправились к онкологу без нее.
Бедная женщина любила своего ребенка, любила мужа. К несчастью, она не научилась проявлять свою любовь доступными для понимания способами. Секта служила для нее отдушиной, дарила утешение.
Мама не замечала той пропасти, которая разверзлась между близкими ей людьми. Превратилась в изгоя, и, когда захотела наладить отношения, стало уже слишком поздно.
Пока троица ехала сквозь мрак на электричке до Петербурга, врач собирался на работу. Покормив свою пятнистую, цвета топленого молока и пушистых сливок кошку (завел, чтобы не превратиться в сухаря окончательно), он вспомнил о Катерине. «Не придет, скорее всего», – подумал пожилой мужчина и тут же получил СМС на телефон: «Здравствуйте, Игорь Вадимович, это Катя из области. Мы едем».
– Вот и хорошо! – облегченно выдохнул доктор, погладив кошку. – Ну все, я пошел. Не скучай.
Кошка, красавица с янтарными глазами, присела на лапках и, удивленно всмотревшись ему в глаза, ткнулась в ладонь хозяина мокрым шершавым носом: «Приходи скорее, не задерживайся».
За время врачебной практики он понял многие вещи. Например, что между новостью о диагнозе и началом лечения часто имеется огромный разрыв, заполняющийся многочисленными опасениями. Работал Игорь Вадимович давно и понимал, что не каждый способен справиться со своими страхами, сомнениями и предубеждениями, вроде: «А вдруг не поможет?», «Что же скажут люди?», «Я уже покойник» и так далее.
Все это казалось несущественным для обывателей, которых не застал врасплох трудный диагноз. «Проверился да пошел лечиться, в чем проблема?» – говорили они, попросту не замечая препятствий. Пациенты же, наоборот, могли впадать в противоположную крайность и преувеличивать трудности. Но это все – лирика, оставим ее поэтам.
Четверть века Игорь работал в онкодиспансере на Ветеранов, 56. Больница была основана еще в 1946 году и была одним из лучших медицинских учреждений города.
Уже на подходе к диспансеру можно было почувствовать запах лекарств. Для одних он ассоциировался со смертью, для других означал выздоровление. Проходя мимо парковки для автомобилей и карет «скорой», Игорь Вадимович попадал в хорошо освещенный холл. Там гардероб, скамейки, на которых пациенты с выбритыми головами и точечками от капельниц на локтях надевали бахилы или ждали встреч с родственниками. Недалеко продавали халаты для студентов медицинского факультета. Затем пункт охраны с турникетом. По лестнице проходила группа интернов. «Наверное, в лабораторию», – подумал он, когда с ним поздоровался коллега-преподаватель.
Войдя в кабинет, разделся. Повесил пальто на вешалку, убрал вместе с уличной обувью в шкаф. Вскипятив себе чай взглянул на часы. На них 08:30. Накинул халат. Через несколько минут медсестра принесла карточки и истории болезни. Начался очередной рабочий день.
