Состояния. В ее устах это выглядело как болезнь, но только этим не заразиться и не исцелиться. Я родилась такой, мы все родились такими, и меня передергивало, когда это называли болезнью. Я делала только зло. Жизнь, как у нас с Кайсой, была сплошным ужасом. И все-таки…
– «Рука призрака» – тоже из таких? – спросил капитан Энеас, наклоняясь к фонарю, чтобы прочесть нацарапанную на полях строчку.
– Звучит знакомо, – сказала я. – Кажется, Кочо упоминал о них как… как о сверхвоплощении? Но он говорил, что мы не такие. Говорил, что у них на запястьях есть особые родимые пятна. Мы с Лео просто… ненормальные.
Капитан Энеас фыркнул.
– Повтори-ка это еще раз.
– Поосторожнее. Если я заперта в слабом теле, это не означает, что я не смогу воткнуть нож тебе под ребра, когда отвернешься.
– И чего ты этим добьешься?
Это был даже и не вызов, просто голая правда. Мы замолчали, листая страницы.
– А что, если здесь ничего нет? – произнесла я, пролистав еще пару книг. – Вдруг мы просто теряем время? Мы могли бы уже быть дальше от Коя, могли бы…
– И где именно? – поднял брови капитан Энеас. – Где, по-твоему, мы окажемся в безопасности? Может, в Кисии и безопаснее, чем в Чилтее, потому что тут больше тех, кому плевать на доминуса Виллиуса. Но здесь и союзников ужасающе мало. Если хотите спастись, оставьте меня здесь с Септумом и бегите.
Несколько секунд тишины показали привлекательность этого предложения. Но Лео мог погнаться за нами, а у нас не будет оружия, возможно, единственного. И у него Кайса.
Я покачала головой.
– Как это ни привлекательно, теперь уже поздно.
– Просто ты хочешь вернуть свое тело, – сказала императрица. – Эта неожиданная самоотверженность не имеет отношения к попытке остановить Лео или кому-то помочь.
– Как будто ты лучше. Ты сама помогаешь лишь из-за вины за то, что игнорировала свою дочь. Может, ничего этого и не случилось бы, если бы ты обращала больше внимания на происходившее.
Между лампами натянутой струной повисло молчание. Когда капитан Энеас захлопнул книгу и встал, оно оборвалось.
– Я намерен проверить Септума. Не поубивайте друг друга, пока меня нет.
Когда его тяжелые шаги затихли в глубине дома, я взяла очередную книгу, ожидая, что то же самое сделает императрица. Но она откашлялась.
– Разделяя со мной мое тело, ты получаешь доступ к некоторым личным мыслям и чувствам, которыми я сама с тобой делиться не стала бы, – начала она. – Кроме того, эти мысли и чувства часто неполны и, судя по тому, что я вижу в твоем разуме, не всегда достоверны. В такой ситуации я предпочла бы, чтобы ты не использовала почерпнутые из моего разума знания, как дубину, не пыталась меня пристыдить и возвыситься за мой счет.
Я открыла рот – ее рот, напомнила я себе, – но она подняла руку.
– Нет. Не хочу, чтобы ты лгала, утверждая, будто это вышло случайно. Как и то, что ты лишь пыталась помочь. Если ты не замечаешь, что стараешься подавить меня и стать главной в… сложившихся отношениях… мне придется взять контроль на себя.
Ее язвительное нападение на мой нрав ранило сильнее, чем попытка меня напугать. Я подумала о добрых священниках, объяснявших, что я чудовище и не понимаю, какое зло на себя навлекла. Я ненавидела свой дом, но нескольких недель в богадельне оказалось достаточно, чтобы мне захотелось вернуться домой. Они этим пользовались, чтобы меня удержать. «Научись быть хорошей, Кассандра, и ты сможешь вернуться домой. Давай мы научим тебя. Позволь нам привести тебя к Богу».
