Похоже, новости распространяются здесь действительно со скоростью звука. После того, как я дал согласие переехать к Аддингтонам и стать их приёмным сыном, они гарантировали мне место в самой престижной школе фигурного катания в мире. Это было моей давней мечтой. А теперь сбылась не только она, но и гораздо более сокровенная – стать членом семьи. Обрести в своей жизни тех, для кого я что-то значу.
Некоторое время я смотрю на незнакомку и придумываю, что бы возразить на её заявление, но так и не нахожусь с ответом. Нет больше никакого желания бороться. Я делал это все двадцать два года своей жизни. С тех самых пор, как меня с усилием вытащили из утробы одной ненормальной, прежде чем её с улицы переместили в закрытую клинику. Дальше шло по накатанной: младенец с улицы стал ребёнком с улицы, ребёнок с улицы превратился в парня с улицы, а парень с улицы едва не повторил судьбу своей матери.
– Спасибо за предостережение, но события не будут развиваться настолько плохо, – произнес я, наконец-то подобрав слова. – Я сплю в кровати king size на мягчайшем матрасе и чистых простынях с ароматом лаванды. Раньше я спал на туристическом коврике и просыпался среди ссанины и крыс. Как думаешь, что я предпочту?
Отведя глаза, незнакомка устремляет взгляд куда-то перед собой. Подходит какой-то тип и предлагает ей потанцевать. Она отказывается с вежливой улыбкой, которая тут же исчезает с лица, как только он отворачивается.
– Ты быстро почувствуешь, что золотая клетка необязательно лучше, Оскар, – бормочет она.
Я хмурюсь.
– Как тебя зовут?
– Харпер, – сообщает она. – Харпер Давенпорт.
– Окей, Харпер. Ты странная.
Она смеётся. Мне кажется, смех искренний, и это удивительно, ведь Харпер – одна из них.
– Не странная. Просто другая.
Я бы с удовольствием поболтал с Харпер ещё, но тут у меня звонит мобильник. И когда на экране я вижу номер абонента, внутри у меня всё сжимается.
– Прости, мне нужно ответить, я быстро.
– Можешь не торопиться, – пожимает плечами Харпер. – Я и через десять лет наверняка буду стоять на этом самом месте и радоваться жизни.
– Я понял, развлекайся.
Сняв трубку, я прошу:
– Подожди. Повиси минутку.
Густая ароматная завеса изысканного парфюма и дорогого шампанского окутывает меня, пока я протискиваюсь сквозь толпу к туалетам. «Слава богу, тут никого нет», – думаю я, открывая дверь. Облокачиваюсь о мраморную тумбу с раковинами, прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Затем подношу телефон к уху.
– Привет, Брайони.
– Ты где?
Ну конечно. Ни «привет, Оскар!», ни «как у тебя дела?». Времена, когда Брайони Адамс интересовалась моим самочувствием, давно прошли.
– На благотворительном мероприятии.
Она громко дышит в трубку.
– Мудак.
– Почему ты так ведёшь себя, Брай? Что я тебе сделал?
– Ты, мать твою, серьёзно, Джонс?
Я вздрагиваю, когда она озвучивает мою старую фамилию.
– Прекрати меня так называть, это больше не я.
– Ну конечно же, можешь убедить себя в этом. Ты думаешь, что стал лучше, если живёшь теперь в сраном мире роскоши со своей сраной богатенькой семьёй, но знаешь что? Ты всегда будешь Джонсом, и неважно, за кого ты себя выдаёшь. Ты всегда будешь грязным, и не имеет значения, какую ты носишь одежду, чтобы спрятаться.
Я стискиваю зубы и провожу пальцем по рисунку на мраморе.
– Зачем звонишь?
– Чтобы узнать, когда ты вернёшься ко мне.
– Я не вернусь, Брай.
– Как бы не так.
– Нет.
