В какой-то момент ящерр грубо скинул с себя руки девушки. У Марлен закружилась голова.
Ноги её подкосились. Она бы осела на землю, если бы не руки проклятого терция, теперь уже он поддерживал её.
Под её глазом наливался сочный синяк, из рассеченной брови стекала кровь. Какой контраст между её вечерним платьем и заплаканным избитым лицом! Женщина эта казалась одновременно жалкой и чертовски трогательной, хоть и не догадывалась об этом.
Терций же не отводил от неё напряженного взгляда, и было очевидно: для него появление Марлен – полная неожиданность. Гонщицы никогда не защищали других гонщиц – их воспитывали ненавидеть друг друга, да и риск попасть в немилость был слишком велик. А как еще можно вызвать немилость, как не влезть в разборку ящерров и изгоняемой гонщицы? ЭТА – пошла на подобную глупость, и тем самым заставила ящерра о себе думать: она глупа, или же смела? Какая она?
– Моя Мира, моя Мира,я вас прошу, не трогайте её, – плакала Марлен. Она и не догадывалась, какие мысли не дают покоя мужчине. – Я не могу…
Терций оттолкнул её в сторону – не больно, но очень показательно. Она едва удержалась на ногах. В поле её зрения попали зрители: люди, что толпились у двери.
– Вон! – закричала Марлен что есть сил. – Вон! Убирайтесь!
Почему-то её послушали. Столпотворение рассосалось, и Марлен снова обратила внимание на ящерров. Теперь они были один-на-один.
– Если это приказ, – прошептала она, еще даже не зная, как закончит предложение, – тогда позвольте мне поговорить с тем, кто его отдал. Я смогу…
– Доган Рагарра, – ответил терций, тот самый, что когда-то пострадал от лисьего характера Марлен. – Приказ был отдан им.
Марлен ощутила, как из глаз снова брызнули слезы.
– Но почему?! Объясните же мне, за что… где Джин, она знает о происходящем?!
Лисица цеплялась за любую соломинку, хоть и понимала глубоко в душе: бесполезно.
– Я прошу, – она заглянула ящерру в глаза. Тому самому ящерру, над которым менее года назад насмехалась на тренировочной базе. Тогда он казался мальчишкой, у которого и украсть не грех: незачем ребенку с опасным оружием баловаться!
Но в тот момент ребенком терций не казался. Совсем. Марлен корила себя за глупость: как могла она не видеть этой властности, этой жестокости в том, на первый взгляд, невинном мальчишке. Опасный заматеревший ящерр стоял перед ней. У ТАКОГО красть что-либо определенно не стоит!
Терций тем временем хлестнул приказом, что-то на своем языке. Второй ящерр (тот, кому было адресовано обращение) ударил Миру, и она мгновенно потеряла сознание.
Он схватил бывшую гонщицу на руки и понес к выходу. Марлен бросилась, нелепо пытаясь отвоевать подругу. Но ей не позволили – еще один терций удержал Марлен. Он завернул ей рукуи прикоснулся к шее, мгновенно отключая сознание лисицы. А затем глянул на руководителя группы, мол, вы уж извините, что пришлось её «вырубить».
Нерб кивнул, мол, всё сделано правильно, взял Марлен на руки и понес в её комнату. Пока нес её в руках, всматривался в лицо лисицы и в сознании его проклевывалась совершенно неуместная мысль: пусть лучше эта женщина никогда не узнает, что причина изгнания её подруги – в попытке помочь ей, лисице Марлен.
11. Глава девятая: Наказание-порицание
Она проснулась в сумерках. Не сразу поняла, где находится ипочему. Проморгалась и вспомнила. И тут же рванула с кровати, чтобы бежать, узнавать, делать попытки.
