– Все равно не выговорю, – расслабленно махнул рукой Кирилл, – похоже на штангенциркуль.
Пожилая официантка ловко поставила перед ними две огромные порции вайсвюрсте с тушеной капустой. Аппетитный пар защекотал ноздри.
– Будешь есть как немка? – поинтересовался Кирилл.
– Это как? Стоя, что ли?
– Видишь ли, по тому, как человек ест белые сосиски, можно сразу определить, местный он или нет. Приезжие едят вилкой и ножом, а настоящий немец берет вайсвюрсте в руку и высасывает ее из оболочки как из тюбика. Я, например, предпочитаю традиционный способ.
– А я, пожалуй, попробую по-немецки.
Лариса, обжигаясь, схватила сосиску и, обмакнув ее в сладкую горчицу, впилась в нее губами, по-кроличьи двигая челюстью. При этом заговорщически подмигнула проходившей мимо официантке. Укоризненно покачав головой, Кирилл отрезал маленький кусочек и аккуратным движением отправил его в рот. За столом ему нравилось изображать чопорного англичанина.
Немецкая деревня была на удивление плохо освещена ночью. Их шаги, треск попадавшихся под ноги веток и невнятный разговор дерзко нарушали патриархальную тишину. Выпитая по совету официантки странная смесь пива с травяным бальзамом упорно просилась на волю. Периодически Кирилл прислонялся к дереву или стене, закрывал глаза и пытался сдержать рвотный позыв. При этом начинала предательски кружиться голова и стучало в ушах. Лариса же оказалась на редкость стойким оловянным солдатиком – болтала без умолку и часто хохотала, повисая на его руке. В этот момент ему приходилось концентрировать волю, чтобы не упасть в гулкую пустоту. Он рассеянно отвечал на Ларисины шутки, даже улыбался в темноте, помня усвоенную на тренингах аксиому – собеседник «слышит» твою мимику даже по телефону. Алкоголь не спас его от хандры. Наоборот, ослабел контроль, и тоскливое чувство расставания с дочкой стало настолько невыносимым, что ему приходилось сжимать зубы, чтобы не застонать невпопад. «Только бы добраться до кровати, – повторял он про себя. – Упасть и забыться. А завтра будет уже легче…»
