– Спас…
Рут поднимает руку, чтобы перебить меня:
– Даже не думай.
Вместо того, чтобы снова опустить руку, она оставляет ее в том же положении. Радость в ее глазах исчезает, и вместо нее появляется грусть. Пальцы поглаживают тонкую кожу возле моего правого глаза и убирают пряди волос с моего лица – нежный, успокаивающий жест, но я вздрагиваю, как будто она меня ударила.
– Здесь ты в безопасности, – говорит она тихонько. – В Аспене тебе нечего бояться.
Я едва осматриваю свою новую временную комнату. Все, что я успеваю заметить, – это мечту: деревянную мебель в стиле рустик, гирлянды и множество украшений. После чего я быстренько забегаю в душ и снова спешу на улицу.
С картой трасс в руках, которую я позаимствовала у Рут, я выхожу из небольшого автобуса, который доставил меня прямо в горы Сноумасс. Я бездумно смотрю на красочную картинку с многочисленными описаниями, пока не нахожу маленький символ школы лыж и сноуборда.
– Привет, – слышу я голос рядом с собой. Я поднимаю глаза и вижу лицо пожилого мужчины, чья темная борода кажется почти белой от снежинок. Он указывает на кабинку канатной дороги. – Поедем вместе?
Я пробираюсь навстречу к нему по снегу:
– А я отсюда попаду в школу лыж и сноуборда?
– Конечно. Нужно будет выйти на второй остановке.
– Отлично. О, Боже, я раньше на таком не ездила. Он может упасть?
Мужчина распахивает передо мной дверь и пожимает плечами:
– Наверняка. Но я такого еще не видел.
– Какое облегчение, – бормочу я себе под нос, уже занося ногу в кабинку. – А в принципе? С точки зрения статистики? Насколько безопасно…
Дверца захлопывается. Супер.
Когда кабинка трогается с места, мне становится не по себе. Не скажу, что я боюсь высоты, но… она скрипит! А скрип на высоте нескольких сотен метров вызывает у меня подозрения. Вот почему я всегда считала мазохистами тех, кто садится на колесо обозрения с сияющей улыбкой.
Крепко вцепившись в холодную скамейку, я пытаюсь не думать о том, найдут ли мое разбитое тело в сугробах прежде, чем я обморожу конечности. Но, как ни парадоксально, чем выше поднимается кабинка, тем спокойнее бьется мое сердце.
Именно открывающийся вид избавляет меня от страха. Горы в Аспене очень красивые. Они не оставляют места для неприятных чувств. Сама того не осознавая, я прикладываю ладонь к прохладному стеклу и вглядываюсь в горизонт. Может быть, именно на заснеженных вершинах я потеряю голову и обрету душу.
Надо мной небо, подо мной земля, а вокруг – покой.
Сойдя на второй станции, я неожиданно проваливаюсь в снег по самые голени. Джинсы промокают за несколько секунд, и я решаю срочно купить болоневые штаны. Например, на eBay.
Сначала я совершенно теряюсь. Издалека слышен смех детей и их разговоры, но самих детей не видно. Передо мной лишь бескрайнее снежное полотно, а внизу – далекие крыши аспенских домов.
– Ладно, – бормочу я и смотрю на черную доску, на которой нарисована картинка, похожая на ту, что была на моей карте лыжных трасс. – У тебя все получится, Пейсли. Вот увидишь.
Я трачу несколько минут, чтобы разобраться в карте.
И около пяти минут бреду по утрамбованному снегу, пока в итоге – наконец-то! – не добираюсь до склона.
Передо мной суетятся люди в теплых костюмах – отдала бы что угодно за такой костюм! – и учат детей первым движениям на лыжах и сноуборде. Я с трудом стряхиваю мокрый снег с джинс и ботинок, прежде чем ступить на твердый снег трассы и подойти к подростку, который стоит ко мне ближе всех. Он уже взял сноуборд под мышку и собрался уйти в другую сторону.
