Мы все равно ответим за все - страница 18

Осень приносила с собой холодные и дождливые дни, изредка балуя солнцем. Хотелось бы думать, что больше нет места для ошибок, а впереди ждет непременно все только лучшее за безрадостные годы.С того глупого разговора отношения между Максимом и Ариной стали меняться. Парень настойчиво обнимал ее, старался быть ближе. Шутил более сдержанно, хотя пошлый юмор прослеживался на постоянной основе. Целовал привычно в висок, но никогда не заходил дальше. Они словно застыли в одном моменте и не могли с него сдвинуться.Гуляя по набережной, компания остановилась у перил и смотрела на воду. Странно, что на улице холод, а рядом с рекой как-то теплее.— Еще пару недель меня промурыжишь, цыпа, и я точно подумаю о женитьбе, — выдал Фил, прижимая собой Арину к металлическому ограждению.— Обещаешь? — забавлялась Гордеева.Их перепалки Арине доставляли удовольствие. Без стремления понравится, она оказалась легкой собеседницей и быстро подстраивалась под интересы Максима. Хвалила где надо, восхищалась уместно, поддерживала и неизменно давала понять, что для нее каждая мелочь имеет значение. — Еще спрашиваешь, — молодой человек опустил руки ей на талию и оттуда на живот. Сцепил под ребрами пальцы, прижимая к себе.От объятий ей стало тепло и хорошо. Арина улыбнулась, принимая в какой-то степени новые отношения. Как бы ни было, но Фил не худший вариант для будущего. Больше половины людей в мире живет без любви, и что? Уважение и общие интересы — вот главное. Стерпится — слюбится. Вертя головой из стороны в стороны, она смотрела то на воду, то на крикливую детвору, бегающую по пирсу, то на шумные компании, обращающие на себя внимание. Внутренние барьеры, запреты и отрешенность помогали держать в узде эмоции. Столкнувшись взглядом с Антоном, Арина замерла, ощущая тепло, разливающееся в груди. Потеряла на секунды контроль. Обласкала Никитина любовью, прежде чем успела снова одеть на себя запретные кандалы.У нее есть Максим. И она не имеет права портить жизнь непонятной интрижкой.— Рин, пойдем до магазина дойдем? Хочу пить, — предложила Света.— Я схожу, — вмешался Антон, бережно убирая локон со лба Фоминой.— Мы сами, — подруга поцеловала своего парня в губы. — Мне надо еще кое-что.Фомина явно хотела поговорить, и Гордеева это понимала. Кивнув, отошла от Максима и пошла следом. Скрывшись за дверями магазина, Света повернулась к Арине и улыбнулась.— Что у вас с Филатовым?— Ты же все видишь, — пожала плечами Рина. — Вроде встречаемся…— Он тебя к себе уже звал? — требовательность в голосе подруги никак не находила объяснения.— Нет, — покачала головой Арина, отвлекаясь на вошедших посетителей.— Ты держи дистанцию, поняла? А то затащит в постель и бросит. Я за тебя волнуюсь, — вздохнула Фомина и Гордеева улыбнулась.— Я поняла. Не волнуйся.А дальше вечер пошел в привычно приятном ритме. Общались на отвлеченные темы, планировали будущие встречи, и только Фил стремился в клуб, а Светка его всячески поддерживала.На следующий день Гордеевой пришлось изменить планы. Подруга сказала, что у нее "замутки" с родителями на вечер, и она должна остаться дома. Идти без Светы Арина никуда не рискнула. Тем более, туда где был Антон. Один.Убравшись дома под бесконечные оскорбления и подначивания тетки, Арина собралась на рынок. Давно не видела Людмилу Петровну, да и нельзя терять прикормленное место. Мало ли как жизнь повернется, а вкусности ей только там перепадали. Вечер — лучшее время. К концу рабочего дня освобождали прилавок от некондиционных товаров. Около шести она вышла из дома и, не торопясь, направилась к центральному рынку.Проходя мимо огромного гипермаркета, Арина приостановилась. Сама не поняла почему, но ее привлекла маленькая щуплая старушка в темном клетчатом платке и черной курточке. Теплые штаны в серый ромб, явно много раз штопаные. Ботиночки на шнуровке. Облезлые, заношенные. Она сидела у стены на лестнице, а перед ней стоял бумажный стакан для милостыни. Морщинистые, костлявые руки с выступающими венами теребили подушечки пальцев, а взгляд был… обреченный, потухший.Поведя плечами, Гордеева еле слышно всхлипнула, впервые сильно жалея, что у нее нечего дать старому человеку. До отчаяния. Видела, как бабушка вскидывает глаза на каждого прохожего, кто останавливается у ее тары, а потом стыдливо их отводит. Как только мелочь падала в стакан, она кивала и поднимала благодарный взгляд, выдавая истинные эмоции трясущимся подбородком. Арина стиснула кулаки и пошла дальше. Если успеет, то непременно поделится самым лучшим из своего пакета. Пусть обрезки, но все же еда. Как никто другой она понимала, какие чувства испытывала старушка. Обреченность от безвыходной ситуации, полное лишение гордости, жалость к себе от несправедливости мира и терпение, возведенное в наивысшую степень.Ни одна Гордеева барахталась в никчемной жизни, не способная прокормить себя. Эта мысль пугала, но и грела. Быть ошибкой природы тяжело для движения вперед, к цели. На данный момент отношения с Максимом казались подарком, а что до Антона, то он останется ее постыдной тайной, о которой никому знать не надо.Рынок встретил все теми же запахами и приветливым голосом сменщицы тети Люды — Марты. Молодой женщины лет тридцати трех, курносой, с вытравленными перекисью белыми волосами. Оказалось, что обожаемая Ариной торгашка, — Людмила Петровна, — сегодня выходная.— На-ка, — Марта залезла под прилавок и достала пакет. — Тебе оставила. Как знала, что придешь. Раз пять пришлось выкидывать до этого. Думали уже, что ты уехала.— Спасибо! — заулыбалась Арина, принимая пакет. — Куда я уеду? Доучиться надо для начала.— И то верно. Аринка, мне сегодня мужик один сдачу оставил. Не поскупился богатый перец. На-ка, еще денег возьми. Сосисок себе купи.Не успела Гордеева возразить, как ей в карман засунули триста рублей. Уходила она довольная, как никогда. Не дожидаясь, пока останется дома одна, вытащила из пакета обрезанное от гнили яблоко и захрустела с аппетитом, словно ела самый вкусный фрукт на свете. Но что ее радовало больше всего, так это возможность помочь старушке. Со всех ног она спешила к гипермаркету.Подошла и присела рядом с женщиной, протянув ей все деньги.— Возьмите.Та посмотрела на нее, пробежавшись по лицу и одежде, вздохнула и, накрыв прохладной ладонью девичью кисть, отодвинула руку.— Нет, внучка. Оставь себе. Мне старой много не надо, а тебе жить да жить, — качала она головой.— Ну что вы?! — запальчиво настаивала Арина. — Я очень расстроюсь, если откажете. Мне не надо. Вы не смотрите, что я просто одета. Перед работой я не наряжаюсь.И снова сунула старушке деньги. Настойчиво, не отводя взгляда от мудрых и понимающих глаз.— Спасибо… — прошептала бабулька, вытирая набежавшие слезы и пряча деньги в карман куртки. Поджимала губы и сглатывала ком, а вместе с ней силилась не расплакаться Арина. — Я второй раз только на улицу за милостыней вышла. Никогда бы не подумала, что доживу до такого…— Не волнуйтесь только, — придвинулась ближе Арина, поглаживая бабушку по спине. — Ничего плохого вы не делаете. И… кто может, тот всегда поможет. Люди же не знают, как вам живется, оттого не проявляют участие.— Стыдно, детонька… Срамно так, что уж не знаю, что лучше: с голоду помереть или попрошайничать.— Точно не умирать, — мягко выражала поддержку Гордеева. — Хотите, с вами побуду? Поодаль? Все равно никуда не тороплюсь.— Ты бы не сидела на бетоне, а то застудишься…— А я на краешке…Так они и сидели. Долго, пока темнеть не стало. Аринка то и дело выуживала из пакета фрукты и протягивала старушке, та вздыхала, но не отказывалась.Глядя по сторонам, Гордеева чувствовала себя до приятного хорошо. Правильно. Словно сделала что-то полезное и важное.На противоположной стороне улицы зажглись огоньки на вывеске ночного клуба. То и дело за дверями пафосного заведения скрывались нарядные девушки и стильно одетые парни. Арина провожала глазами молодежь и улыбалась, вспоминая, как они ходили в клуб своей компанией. «Своей компанией» — приятное словосочетание. О таком несколько месяцев назад Гордеева и не мечтала, а теперь все изменилось.Ее внимание привлекла пара, в которой она безошибочно узнала Свету и Максима. Ребята о чем-то оживленно болтали и не обращали внимания на всех вокруг.Арина подскочила и крикнула подруге, сверкая как светлячок от радости. Видимо, Фомину отпустили гулять, а значит вечер уже не будет скучным или ужасным от бесконечных воплей тетки.— Свет! Света!