Когда я достиг указанного выхода, то обнаружил там небольшое вавилонское столпотворение. В центре его был начальник моей охраны, осипшим голосам втолковывая обступившим его офицерам то, как должны встать войска. Наконец Рихтер отпустил офицеров и они, козырнув, умчались на площадь.
– Ваше Величество, нужно немного подождать, пока мы проведем перегруппировку войск, – завидев меня, принялся объяснять Оттон. – Между вами и толпой встанет Смоленский полк. Удержит толпу в случае чего. Покушение маловероятно, но всякое может случиться. Не стоит сбрасывать со счетов и саму толпу. Опасность несет не только ее гнев, но и любовь.
– Хорошо, – покладисто согласился я. Желание рисковать своей шкурой за сегодня мне отшибло напрочь.
Наконец все необходимые приготовления были завершены, и я получил «добро» от начальника своей охраны. В сопровождении десятка телохранителей я вышел из дворца, прошел к ровным рядам выстроившихся солдат Смоленского полка, поднялся на приготовленный для меня постамент и оглядел площадь. Людское море, разлившееся передо мной за барьером солдатских спин, замерло в ожидании.
– Подданные Российской империи, к вам обращаюсь я! – насколько позволил голос, громко начал свое выступление я. – Сегодня ночью мятежные поляки хитростью проникли во дворец и сделали попытку убить меня. Им это не удалось! – сделав отрицающий жест, констатировал я очевидное. – Но им удалось нанести тяжелую рану прямо мне в сердце! Мой сын, мой едва родившийся первенец умер сегодня ночью, – я замолчал, переводя дыхание. Людское море гневно зашумело. – Оставьте мысли о каре мятежников. Их покараю я и закон! – постарался снизить градус настроений я. – Прошу всех разойтись по домам, – закончил я и спрыгнул с постамента.
* * *
– Андрей Александрович! – обратился я к своему секретарю, едва войдя в приемную. – Узнайте, где, черт побери, Игнатьев?!
– В Петропавловской крепости, Ваше Императорское Величество. Непременно обещает быть к пяти часам, – тут же отозвался Сабуров.
Его до того всегда безупречный костюм был слегка помят, а на лице явно выделялись раскрасневшиеся глаза. «Тоже не спал эту ночь», – подумалось мне. Еще бы, вчера, в день покушения, моя приемная стала своеобразным штабом подавления мятежа. Сюда стекалась вся информация, и я, и Рихтер с Игнатьевым, и министры – все мы обменивались записками через вестовых, которых в такой суматохе, когда никто не знает, где находится адресат послания, некуда было отправить, кроме как в приемную. Андрею выпала нелегкая доля – отслеживать все перемещения Кабинета по городу и организовать обмен информацией между нами. Надо сказать, справился он с ней весьма достойно.
– Позволю себе напомнить, Ваше Величество, что его превосходительство министр финансов и с товарищем все еще ожидают вас в кабинете, – прервал мои мысли секретарь.
– Знаю! – рявкнул я в ответ так, что заставил Сабурова вздрогнуть. С прошлой ночи я никак не мог успокоиться. Нервы плясали, словно струны на гитаре, – опустив руку на твердую поверхность, я то и дело начинал выбивать пальцами какие-то сложные ритмы, чего за мной отродясь не водилось.
– Прости, Андрей, – искренне извинился я за невольный срыв. – Ты всю ночь во дворце? Пойди, поспи часок, я разрешаю.
– Простите, Ваше Величество, но я вынужден вам отказать, – бесстрастно ответил Сабуров.
– Что? – непонимающе переспросил я.
