Что она прочла?.. С ошарашенным видом она оттолкнула ладонь Анжелики, ее серые глаза заблестели, в них появился хитрый огонек.
– Ты сама пришла… Принесла соль и табак. Ты – моя сестра, доченька. Ах! Как велики твои силы!..
Предыдущая колдунья говорила то же самое маленькой Анжелике, которая, слегка напуганная, сидела на том же месте. Она теми же словами выражала удивление предначертанной судьбой этого юного существа. Испуг и интерес колдуньи всегда наполняли Анжелику наивной гордостью. Ребенком она черпала в этом уверенность, что однажды получит все, что пожелает: счастье, красоту, богатство… А сегодня?.. Сегодня, когда она уже знала, что можно всем обладать, но не испытывать от этого удовлетворения, какие чувства пробуждали в ней эти слова о таинственной силе? Она посмотрела на свою руку:
– Говори… говори еще, Мелюзина. Я одержу победу над королем?.. Спасусь от его преследований?.. Скажи, найду ли я свою любовь?
На этот раз колдунья уклонилась от ответа:
– Что я могу сказать, чего бы ты уже не знала в глубине своего сердца?
– Ты не хочешь говорить о том, что увидела, чтобы не лишать меня мужества?
– Пошли же, пошли. Чернобородый уже ждет, – усмехнулась та.
Прежде чем выйти из пещеры, она взяла какой-то мешочек и отдала его Анжелике:
– Это травы. Заваривай их по вечерам, потом выставляй под луну и пей с восходом солнца. И в руки, и в ноги твои, и во все тело твое вернется сила, а груди набухнут, словно в них молоко. Но нальются они не молоком, а молодой кровью…
* * *
Выйдя из оврага, они пошли гуськом. Колдунья шла напрямик. Она угадывала путь по едва заметным приметам.
Небо за деревьями потемнело.
Анжелика подумала о Монтадуре, своем страже. Не заметит ли он ее отсутствия? Вряд ли. Он считал необходимым приветствовать ее по утрам. На этом настаивали господа де Марийяк и де Солиньяк. Не докучать пленнице, но и не терять повседневной бдительности. Толстяк-капитан предпочел бы, вероятно, почаще общаться с пленницей, но надменность Анжелики его смущала. Ее ледяной взгляд пресекал всякую попытку завязать разговор или пошутить. Она молча смотрела, как, прерывая свои тяжеловесные комплименты и покусывая рыжий ус, он выходит из комнаты, говоря, что отправляется гоняться за еретиками, что составляло его вторую обязанность. Каждый день после обеда он садился на своего могучего коня в яблоках и отправлялся с группой всадников лично присутствовать при обращении в истинную веру жителей разукрашенных по такому случаю деревень. Иногда он привозил с собой какого-нибудь особенно упрямого протестанта и занимался им лично. И тогда из пристроек замка доносились удары и хриплые крики: «Отрекись! Отрекись!»
Если своим усердием во славу Господа капитан Монтадур старался вызвать восхищение маркизы дю Плесси, то он глубоко ошибался. Она его не выносила. Тщетно старался он развлечь ее своими подвигами. Но в то утро капитан заговорил о каком-то пасторе, прибывшем из Женевы. Оповещенный шпионами, он надеялся арестовать его в тот же вечер в замке Грандье, где пастор остановился. Анжелика стала прислушиваться.
– Пастор приехал из Женевы? А зачем?
– Чтобы подстрекать этих нечестивцев к бунту. К счастью, меня уже предупредили. Сегодня вечером он выйдет из леса, где встречается с прокля́тым Ла Мориньером. А я подкараулю его возле замка Грандье. Может быть, вместе с ним выйдет и герцог? Тогда я арестую и его. Ах! Господин де Марийяк не ошибся с выбором, поставив меня во главе этого предприятия. Поверьте, мадам, на будущий год в Пуату уже не останется ни одного протестанта.
