Нет. Нельзя позволить себе утратить связь с миром.
Он выучит все движения заново, научится слышать и видеть сквозь призраки…
С этой мыслью Расин крепче сжал держатель, с усилием проколол белую линию, протянул нить, сделал узел. Намотав нить на палец, поднял участок брюшной стенки – получился небольшой купол.
– Света, троакар… – Голос его стал тверд и спокоен.
Он не увидел её рук: только глаза, глядящие из-за горизонта.
Громадный конус пролетел над головой, как комета, и мощные воздушные потоки качнули прожектор.
Чьи-то тени взметнулись повсюду.
Конус вонзился носом в бледную поверхность, встал вертикально. Медленно вращаясь, начал зарываться в плоть.
Двигаясь за ним по инерции, Вадим почувствовал, что заваливается на бок.
Что, если он провалится вслед за троакаром в брюшную полость?! Он же собой убьет пациентку!
Инструмент неумолимо погружался.
Вадим попытался обхватить его руками. Надо во что бы то ни стало задержать троакар. А потом упереться коленом в живот…
Стоп! – крикнул он себе. – Не сходи с ума!
Это всего лишь десятимиллиметровый троакар! Ты и так держишь его в руке.
Ты все ещё здесь, у операционного стола.
Просто изменились твои ощущения. Но ты обязан к этому привыкнуть.
Слишком много упрямства… Нельзя так жестко сопротивляться. Будь гибким.
Не борись с реальностью.
Прими это…
Вадим постарался расслабиться.
Кто-то по-прежнему поднимал купол, создавая под брюшиной безопасный участок пустоты.
Троакар плавно втиснулся в отверстие и, наконец, остановился.
Петля.
Узел.
Готово.
Он перевел дыхание. Порт закреплен.
Но это пока только один из подготовительных этапов. Как же он сможет дойти до конца?
Вадим поднял глаза на Фирмана. Тот был невозмутим.
Ладно…
– Эд, вводи лапароскоп!
Фирман заработал с энтузиазмом. Он принялся усердно двигать локтями, наклоняясь и поворачиваясь, управляя инструментом и продвигая объектив к желчному пузырю.
Иногда он поднимал лицо, и Вадим видел его взгляд, полный решимости.
Операционная сестра то и дело поглядывала за работой Фирмана: прежде он никогда так не старался помочь Расину.
– Есть, – сказал через минуту Эдуард.
Вадим внимательно поглядел на монитор, кивнул.
– Света, два пятимиллиметровых.
Волнение тут же прошло. За долю секунды он увидел весь ход предстоящей операции, прокрученный как фильм на ускоренном воспроизведении.
Он взял скальпель и сделал новый надрез в правом подреберье.
– Шить!
Внезапно его движения стали убыстряться. Несколькими виртуозными жестами наперсточника он установил ещё два порта и без промедления перешел к следующему этапу.
Пузырь находился достаточно глубоко, однако Вадим знал, как избежать трудностей. Каждым предстоящим действием надо было всего лишь копировать очередной кадр из фильма.
– Диссектор!
Вадим не сводил глаз с монитора. Теперь он весь был погружен в работу.
Медсестра с трудом успевала подавать необходимые инструменты и забирать использованные.
– Крючок… Клипс-аппликатор… Вытаскивай… Ревизия ложа… Изменить экспозицию… Камеру выше… Десуфляция…
Миновало не более десяти минут, как он повернулся к Фирману.
– Порядок, Эд. Санируем.
Медсестра засуетилась, подавая шприцы, наполненные раствором фурацилина, зашумел вакуумный отсос.
– Кстати, вакуум является родоначальником пространства и времени, – сказал Вадим. – Вы это знали?.. И вообще, кто-нибудь задумывался, что такое вакуум?.. Ну, все. Выходим… Как у нас дела, Илья, – он обернулся к анестезиологу.
