Мятежные ангелы - страница 12

– Иди сюда, – скомандовал отец тоном, не предвещающим ничего хорошего. Я как раз собирался в школу и уже был одет. – Где ты это взял?

– Купил, – спокойно ответил я.

– Откуда у тебя деньги?

– Заработал честным путём.

– Заработал? – его лицо побагровело, взгляд был полон отвращения и ненависти. – Ты так низко пал, что не стыдишься в этом признаваться?

– Ты, который всегда твердил нам о необходимости трудиться, находишь работу постыдным занятием? – я вызывающе отбросил с лица волосы, глядя ему прямо в глаза.

– Посмотри на себя – ты похож на дешёвую шлюху! Думаешь, я не догадываюсь, где ты берёшь деньги на свои мерзкие тряпки? А теперь ещё и это… Ты перешёл все границы! – он больно схватил меня за плечо и резко дёрнул.

Мне стало обидно до слёз – я вспомнил, как много и тяжело работал, чтобы собрать необходимую сумму, и изо всех сил сдерживался, чтобы не расплакаться при этом человеке, который меня предал. Отец, ты вообще понимаешь, что говоришь? Разве я хоть раз своим поведением или поступками давал повод такое думать обо мне? А ведь когда-то, нет, не так уж давно, вы с мамой были для меня главными людьми. Помнишь, когда мне было четыре года, случилось наводнение? Меня тогда унесло волной, я оказался выброшен на берег в незнакомом месте, и первым моим чувством был страх вас потерять? Этот эпизод долго преследовал меня в кошмарных снах. А сейчас я мечтаю лишь об одном: никогда больше тебя не видеть и не слышать. Неужели ты не понимаешь, что сейчас мы утратим друг друга навсегда? Почему ты меня не слышишь?!

Впрочем, нет. Вы ведь оба – ты и мать – предали меня не сейчас, а куда раньше. Я был совсем маленьким – года три, не больше. Меня заставляли съесть очень невкусный суп. Он был густой, тягучий, с противными кружочками застывшего жира. Я отпирался, давился слезами, был на грани истерики. И тогда мать заявила: «Если ты немедленно это не съешь, мы больше не будем тебя любить». И отец ей поддакнул. Я был в шоке: как мои родители не будут меня любить из-за какого-то мерзкого супа? Неужели, для них еда важнее, чем я? Это не укладывалось в моей детской голове. Я просто впал в ступор – сейчас бы сказали «завис» – и молчал несколько дней. Они даже обижались на меня, ругали – похоже, так и не поняли, почему так вышло. Наверное, именно тогда была оборвана тонкая, хрупкая, но очень важная ниточка, соединяющая нас. Тогда меня просто предали, а сейчас собирались уничтожить. Вероятно, тому, кто однажды уже пошёл на предательство, легче решиться на убийство.

Мы стояли друг напротив друга. Он – коротко стриженный, небритый – типичное воплощение того, что в обществе принято называть «настоящим мужиком». И я – со своими волосами, которые отросли уже ниже пояса, в пёстрой шёлковой рубашке с широкими рукавами и узких чёрных бархатных штанах, которые его особенно бесили: отец с презрением говорил, что в них я похож на «бабу»…

– Не смей ко мне прикасаться, – я сбросил со своего плеча его потную горячую ладонь.

– Ты ещё и руку на отца поднимаешь? – заорал он. – Ты, позор семьи, проститутка! Думаешь, я не догадываюсь, каким образом ты «зарабатываешь»?

В этот момент я понял, что он меня убьёт. Сначала моё тело сковал ледяной ужас – да так, что нельзя было пошевелиться. Он тяжёлой свинцовой волной прокатился по телу и застрял где-то внизу живота. Но я усилием воли заставил себя встряхнуться и, преодолевая страх, шагнул вперёд. Казалось, сам Бог тогда меня покинул, оставив наедине с этим чудовищем, в которое превратился мой отец. Помню, как кричала мать, но её крик доносился до меня словно сквозь глухую стену. Как потемнело в глазах, когда он всё-таки ударил меня первым. Как я, превозмогая боль, нанёс ответный удар – такой силы, что под рукой затрещали кости. Дальше всё было словно в тумане. Я знал только одно – что должен остаться в живых. Не могу сказать, сколько продлился этот ад – несколько мгновений или больше, однако мне он показался вечностью. Так вышло, что тот, кого в семье всегда считали слабаком и ничтожеством, оказался сильнее «настоящего мужика». В какой-то момент мне удалось повалить отца на пол, но я продолжил наносить удары, просто будучи не в силах остановиться.