– Дохлятиной говоришь? Так ты не жри! Скоро ты не то, что колбасы, сырков плавленых не увидишь! Опять во всех магазинах будут стоять соль и спички! – парировал его вопрос Цаплин.
– Ты знаешь, при Брежневе хоть мыло свободно было. А сейчас в гости придешь, а тебя спрашивают – руки с мылом мыл?! Тогда чай без сахара пить будешь!
– Ты это про что? Когда ты последний раз харю-то мыл? Чистюля нашелся!
– А ты знаешь, все равно за бугор уеду! Там, у меня родня! Вот так! – Толик криво улыбнулся. – Мне в этом дурдоме не резон! Тем более красноперые вон, что устраивают опять! Мне со дня на день вызов прийти должен! Так что приятно оставаться! – Толик опять улыбнулся.
– Кому?!!! Тебе вызов?! Да ты его уже седьмой год ждешь! Кому ты там нужен?! Там своих таких как собак не резаных! – Цаплин хрипло рассмеялся и закурил сигарету.
Редькин молча разлил по стаканам водку. Молча же, поднял один из них и выпил. Затем нагнул банку с огурцами и с трудом достал самый большой. Немного рассола пролилось на скатерть.
– Э-э-э! Редя! Осторожней! Мне, моя голову за свинарник оторвет!
Редькин не чего не ответил. Он, громко хрумкая ел огурец.
– Редя ты чего? – Толик с тревогой посмотрел на своего приятеля.
– Гони ее тоску печаль! Авось обойдется! Вывернется, как, ни будь Горбачев! – Толик пытался подбодрить совсем за хмурившего Редькина.
– Тебе легко говорить! Ты утверждаешь, виза тебе корячится! А мы тут опять, мордой в навоз! Опять парткомы и прочая ересь! А ты косишь под жида! За бугор свалить хочешь! Да ты такой же еврей, как я узбек! Как более-менее нормально было, так ты за то, что евреем тебя называли в обижуху кидался! Орал даже, что ты надтеречный казак! Потомственный! Что даже тебе звание есаула положено! А как прижало так сразу еврей!? Козел ты, а не еврей! – Редькин, закончив свой эмоциональный спич, отвернулся к окну.
Толик не знал, что ответить. Он, был на половину удмурт, наполовину поляк. Поэтому волосы у него слегка вились, а кожа была слегка смугловатая. Его мечты в связи с отъездом в Израиль были связаны с одним старым евреем, который выехал на историческую родину восемь лет назад. Живя Советском союзе, этот дед коллекционировал старые часы, которые и ремонтировал Толик. За это старый еврей обещал сделать ему вызов, приврав в Израиле, что Толик его троюродный внук, его троюродной племянницы его второй жены. Но возможно этот дед уже беседовал с Моисеем возле стены плача, отойдя в мир иной, а может все это был обман! И, тем не менее, Толик постоянно рассказывал эту историю.
Он фантазировал, как заживет на земле «обетованной». Рассказывал о личной вилле и большом «Кадиллаке». Сначала ему верили, но потом стали понимать, что все это красивая сказка и просто делали вид, что верят.
И вот впервые, за восемь лет его сказку растоптали! Толик не знал, что ответить. Он, хотел было нагрубить, обозвать Редькина «ментовской харей» и «сволочью», но потом передумал. Толик справедливо решил, что визы все равно не будет, а Редькин пригодится ему, если он попадет в милицию. Поэтому, помолчав, Толик залпом выпил налитую в стакан водку. За ним выпил и Игорь.
Пиво уже сделало свое дело. Голова не гудела, а наоборот, чувствовалось легкость. Водка же должна была усугубить.
– Нет, все равно я молчать больше не буду! Пусть меня лучше на Колыму! – Редькин, шарахнул по столу кулаком, отчего стаканы, подпрыгнув, повалились на бок.
