Военный аэродром Чкаловский под Москвой. Сверка полётных списков. Перекличка. И толпа в камуфляже, с сумками, чемоданами, кто-то с автоматом, кряхтя, забирается по лесенке во чрево военно-транспортного самолёта. Родственников и провожающих не было.
Военно-транспортными бортами летал я далеко не в первый раз. Дагестанскую группировку между двумя чеченскими войнами посещал, было дело. Тогда был достаточно комфортабельный АН-72. И до Моздока мы летели часов двенадцать. Самолет останавливался, как рейсовый автобус, на каждой остановке, подбирал пассажиров, груз – полевую кухню, ящики со снарядами. А обратно в Москву стальная гордая птица везла ящики с осетинской водкой.
Сейчас вышло быстрее. Путь был прямой. Но тоже трюхали очень долго.
Когда самолёт взмывал над Чкаловским, наверное, у каждого в голове крутился нервный и отчаянный вопрос: «А вернёмся ли?» Но опера – народ не шибко чувствительный и не особо склонный к рефлексиям. И отлично знают, как развеять грусть-тоску. Самый простой и действенный способ – соревнования по любимому русскому народному спорту «литрболу». И пусть мои коллеги в этом деле были все же не профессионалы, а больше любители, но потенциал у некоторых был просто гигантский. Например, Муравин, похожий по комплекции и окрасу на медведя гризли – старший важняк зонального отдела, он же бывший начальника угрозыска Байконура. За своими бесконечными и довольно смешными, наполненными казарменно-милицейским юмором байками о пьянстве и космонавтах, а часто и все в одном комплекте, спокойно мог уговорить бутылочку-другую водочки и даже сего факта не заметить. Другие «литрболисты» ломались куда быстрее, а некоторые ещё были склонны к буйству и неадекватным поступкам. А под ногами десять тысяч метров. И оружия полно… Но ничего, приземлились. И даже вышли на своих ногах. Главные алкогольные разборки и чудачества нас ждали впереди.
Шасси самолета ударились о бетонку аэродрома Моздок. Раньше здесь располагалась мощная авиабаза морской и стратегической авиации, стояли в ожидании конца света стратегические бомбардировщики ТУ-95. Перед началом Первой Чеченской стратегов с их атомными начинками убрали с глаз долой и от греха подальше – на базу в Энгельсе. Напоминанием о них остались мощные капониры. Теперь же Моздок – это фактически фронтовой аэродром. А для нас тот самый перевалочный пункт, врата между пространством мира и войны.
Дышит в лицо плотная южная жара. Перед нами простирается прокалённая горячим летним солнцем взлётная полоса, на которой стоят транспортные вертолёты МИ-8 и вертолёты огневой поддержки «Ми-24. Заруливает на посадку транспортный АН-72, прозванный за смешной вид и поднятые высоко турбины «Чебурашкой». Взмывает пара «Грачей» и уходит на бомбёжку – отрабатывать засевшие в горах незаконные вооружённые формирования. Иной мир.
Садимся в автобус. И в город.
Военных в самом Моздоке много. Прифронтовая зона. Тут всё заточено под нужды федералов.
Мы расселяемся в гостинице. Потом наша сплочённая компания снимает кабак, удививший демократичными ценами и прекрасной кухней. Отрываемся по полной, и каждого так легонько, но навязчиво, долбит мысль – а не последние ли дни в этой жизни гуляем?
Многие надегустировались местным вином и осетинской водкой в дым. Ну а дальше – раззудись плечо молодецкое.
Ночью просыпаюсь от истошного вопля:
– Ах ты, шакал! А ещё в одном отделе работаем! Да я в тебя сейчас из Стечкина все двадцать патрон уложу!
