– А теперь говорите, что это она, гражданка Ташьян…
– Она не Ташьян! – возразила генеральша.
– Я не Ташьян! – вскрикнула Катя. – Я же вам сказала – Дронова я! Из восемнадцатой квартиры!
– Ой! – Генеральша Недужная всплеснула руками, уставившись на загорелого преступника. – Да ведь это же Кряквин, муж ее! Тоже из восемнадцатой квартиры! Здрасте, Валентин Петрович! Как же я вас сразу-то не признала! Больно уж вы на лицо переменились!
Тут же она повернулась к служителям закона и заявила:
– Тогда все сходится! Катерина с покойницей поссорилась, а Валентин Петрович ее зарубил! Вот что Африка-то с людьми делает! А ведь был когда-то приличный человек, профессор!
– Одну минуточку, свидетельница! – строго оборвал Недужную милиционер Лампасов. – Вы, это, не спешите выводы делать! Выводы делать – это пре… при… рогатива следственных органов. А ваш гражданский долг, как свидетеля, в точности сообщить то, что вы своими глазами видели. Вы этого загорелого гражданина видели на месте преступления?
– Видела. – Генеральша часто закивала.
– И орудие убийства видели в его руках?
– Так точно, – ответила генеральша по уставу.
– И происходило это в четырнадцать часов?
– В четырнадцать часов ноль шесть минут! – четко рапортовала генеральша, которую покойный муж приучил к армейской точности.
Сотрудники милиции переглянулись, и Лампасов кивнул:
– Приблизительно в это время и наступила смерть. Следователь вас на днях вызовет, чтобы запротоколировать ваши показания. И еще одно: вы можете подтвердить личность подозреваемого и этой гражданки?
– Могу. – Генеральша почему-то понизила голос. – Это мой сосед Кряквин Валентин Петрович из восемнадцатой квартиры, хотя его внешность за последнее время сильно изменилась, а это жена его Катерина, с позволения сказать, Михайловна… Вот как Валентин Петрович на ней женился, так его словно подменили! Совсем другой человек стал! Потому что она – богема! На нормальное место работы не ходит, каждый день у нее гости, по ночам свет не знаю до которого часа горит… Никакого, в общем, порядка и дисциплины!
– Опять вы, свидетельница, это, выводы делаете! – огорчился Лампасов. – Но это ничего, следователь вас от этого отучит.
Милиционеры развернули грустного профессора и повели его к своему транспортному средству. Профессор горестно повесил голову и прекратил активное сопротивление.
Катерина, осознав, что у нее окончательно и бесповоротно уводят только что возвращенного мужа, неожиданно бросилась наперерез милиционерам и громко закричала:
– Он ни в чем не виноват! Отпустите его! Это не он, это я виновна, меня и арестовывайте!
– Как это – не он? – Лампасов несколько замедлил шаги и недоверчиво уставился на упорную женщину.
– Говорят же – это я ее убила! На почве сильной личной неприязни!
– Как же не он, когда у нас свидетель имеется? – Лампасов возобновил движение в сторону «уазика». – Попрошу вас, гражданочка, посторонитесь и не чините препятствий при исполнении! И имейте в виду, что за дачу ложных показаний полагается значительный срок!
Катя собралась было еще что-то сказать, но к ней подбежала Ирина и оттащила ее в сторону.
– Тоже мне, жена декабриста нашлась! – зашипела она на подругу. – Что это тебе в голову взбрело?
– Но они же уводят Ва-алика! – завела Катерина, и из ее глаз брызнули крупные слезы.
– Так ты хочешь, чтобы они и тебя заодно прихватили?
– Какая ты черствая! Может быть, я хочу в этот трудный момент быть рядом с любимым человеком!
