- А, да… пожалуйста, - я растерянно обвела взглядом нашу скромную каморку. Все предельно аскетично, по-спартански, но чистенько. Даже Мышка приучилась аккуратно складывать свои вещи и ничего не разбрасывать. Но все равно, это нищенство давило. Почему-то с Черкасовым более остро ощущалась моя «третьесортность». Затравленная беспомощная беглянка. Из достижений есть только дочь.
Спасибо, Мышка не разделяла моих убеждений. Она слезла с кровати, попой вперед, аккуратно поправила полюбившееся розовое платьице и непринужденно присела, изобразив книксен и склонив голову.
- Доброе утро, господин Черкасов, - похлопав длинными ресничками, церемонно произнесла она.
На миг я забыла, что передо мной Великий и Ужасный Черкасов, и чуть не расхохоталась. Надо было видеть его лицо. Обычно такое бесстрастное, непроницаемое, оно засветилось искренним изумлением. Как у ребенка, на глазах которого из абсолютно пустой шляпы достали живого кролика. Причем какого –нибудь голубого или розового.
- Доброе утро, юная леди, - Черкасов склонил голову в ответ. – Скажу честно, меня так давно не удивляли.
Довольная произведенным эффектом, Мышка враз растеряла церемонность и заулыбалась во весь рот.
- Я еще не так могу! – заверила она.
- И что ты умеешь? – Черкасов позволил себе расслабиться, снять непробиваемую броню и показать настоящие человеческие эмоции.
Мышка набрала воздуха, нацепила маску трагичности и приготовилась декламировать.
- Мышка, только не ласточку! – опередила я ее.
- Ну почему же! Плещеев очень гармоничен в исполнении ребенка. - возразил Черкасов. - Как там? Ласточка с весною в сени к нам летит…
- У нее в фаворитах Северянин.
- Ну я послушаю.
Мышку долго не надо просить. Страсть к декламированию у нее чуть ли не с младенчества. Она снова легко вошла в образ и начала свое коронное:
В парке плакала девочка: «Посмотри-ка ты, папочка,
У хорошенькой ласточки переломлена лапочка, —
Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю»…
И отец призадумался, потрясенный минутою,
И простил все грядущие и капризы, и шалости
Милой, маленькой дочери, зарыдавшей от жалости.
Если книксен вывел нашего Мистера Холодное сердце из состояния безразличной отстраненности, то сейчас он просто был сражен. Тут еще, кроме актерских данных Мышки, сыграло роль будущее его отцовство. И мне кажется, что он всерьез сейчас примерил на себя роль папаши. И его это явно испугало.
- Замечательно! – он похлопал в ладоши и добавил: - Нет, ну с таким ребенком кто не захочет возиться!
- Папа на захотел, - выплеснулось из Мышки наболевшее. И она тут же испуганно посмотрела на меня. В обществе Черкасова она не испытывала такого ступора, как я, поэтому и выдала очень личное.
- Мышка, об этом не надо никому говорить. Это неинтересно.
Тем более человеку, в руках которого фактически находится наше благополучие.
- Наверно, у папы не было времени, чтоб играть с тобой, - обтекаемо откомментировал он.
- А маму бить находил время! – выкрикнула Мышка. Она боялась отца и теперь, вдали от него, позволила себе высказаться.
- Марина! – поведение дочери вышло за рамки приличия и разрушило ту душевную атмосферу, которая сложилась сама собой после ее раскланивания. И теперь он мог отказаться от своей затеи – ведь с проблемными людьми никто не хочет иметь дела. Так и есть! На лицо Черкасова упала мрачная тень. Вот сейчас он скажет: «Сделка не состоится, а вам стоит поискать другое место работы!»
