Мысль Гира - страница 27

Долго держать в себе гнев Гир не мог, но улыбки и подшучивания прохожих здорово ему напоминали о старом пьянице, который вдруг стал не дебоширом и занозой под кожей для всех и каждого, а удальцом, который даже смерть вокруг пальца обведет.

– Да брось ты! – поддержала Лия, смотря блестящими зелеными глазами на Гира. – Они так подшучивают по той лишь причине, что болтать у нас не о чем. Сам подумай, у нас любая новость еще потом кучу дней по домам по сто раз обсуждается!

– Меня это сильно не волнует, – отмахнулся Гир, – а в особенности болтовня. Ты лучше скажи, тебе не пора ли подготавливаться к празднику?

– Пора, да еще как! – всплеснула руками Лия, словно ее окатили холодной водой. – Отец уже наверняка готовится к празднованию! Так что я побежала! Ой, чуть было не забыла сказать! Я с утра занесла тебе кое что поесть, в подвал спускать не стала, а оставила на столе. Ну ты сам разберешься. Ну и наш вчерашний друг тебя ждет под столом, не забудь его на крышу привязать. И да! Жду тебя на праздновании вечером! Все, нужно спешить!

Лия быстро оглянулась вокруг и убедившись, что никто не смотрит, быстро поцеловала Гира, вытянувшись на цыпочки и звонко засмеявшись, побежала в сторону храма, придерживая руками подол юбки. Проводив девушку взглядом, Гир зачесал пальцами отросшие практически до плеч черные волосы и пошел против толпы вниз по улице к своему дому.

Полдень

На столе лежал сверток еды. Под столом сидел брюхосвет и грыз корочку хлеба, самозабвенно жужжа. К его задней лапке была привязана веревка, а та в свою очередь крепилась узлом к ножке стола. Прошагав к столу, Гир развернул сверток, в котором оказались сыр, ягоды, хлеб, мука, вяленое мясо и приличный кусок грибохода. Грибоход был самым любимым из блюд Гира, и это лишь сильнее ударило по его гордости при взгляде на еду, оставленную Лией. Отломив кусок сыра и оторвав хлеба, он с жадностью засунул все это в рот, быстро пережевал и громко проглотил. С последнего приема пищи прошли уже практически сутки, но лишь сейчас, прожевав и проглотив сыр с хлебом, Гир ощутил ранее дремавшее чувство голода. Закинув в рот пригоршню клюквы и скривившись от горько-кислого послевкусия, Гир свернул кулек и отворил дверцу, ведущую в подвал, куда и снес еду.

Внутри переплелись чувства клокочущей досады от подачек Лии и благодарность за насыщение. С этими чувствами Гир закрыл погреб, достал из-под кровати плетеную соломенную шляпу и вышел из дома. Время близилось к полудню, и солнце сейчас припекало как нельзя лучше, показываясь над темным лесом-гигантом, окружающим деревню со всех сторон. Натянув на голову дырявую и ветхую шляпу, поля которой кое-как, но защищали глаза от солнечных лучей, Гир забрался по выдолбленным в стене рядом с дверью углублениям на крышу, уже умело вставляя деревянную ступню в пазы. Сверху его ждала плоская деревянная площадка, обмазанная по всей поверхности красноватой глиной вперемешку с соломой и запеченная на солнце. Превратившись в твердую корку, смесь отлично защищала пень не только от влаги, но и от прорастания вездесущих побегов, норовящих пустить корни вглубь пня.

Гир лег точно по центру крыши. Отвязав деревянную ступню, положил ее в сторону от себя и глубоко вздохнул, медленно выпуская воздух. Прикрыв глаза, он прислушивался к своему дыханию, стараясь исключить отовсюду доносящийся гул ожившей к празднику дня Ишки деревни.