Тот слегка посопел, потом не выдержал, тоже улыбнулся и, продолжая придерживать левой рукой рубашку в районе живота, правой что-то достал из кармана брюк.
– Вот!
– Яйцо саламейки? – Ита вытянула шею.
– Сама ты яйцо! Смотри! – Он протянул руку ближе, и девочки разглядели радужные переливы на поверхности небольшого шара.
Двойняшки переглянулись и одновременно протянули к нему руки.
– Э-э, нет! – Кириам отдёрнул руку. – Знаю я вас! У вас мысли одинаковые: как бы прикарманить то, что у меня есть!
– Подумаешь! – Медея сделала вид, будто ей совершенно неинтересно, тряхнула густыми рыжими волосами, вскинула подбородок, но при этом так и косилась на ладошку кузена.
– Кир, миленький, – зажурчала голосом Ита, поднялась и подошла к нему, – ты же расскажешь нам о находке? Ты ведь знаешь, мы просто подшучиваем над тобой, на самом деле, ты единственный, кто нам близок и дорог! Ты же наш кузен!
Мальчишка оттаял от этих слов, лукаво вздёрнул брови и произнёс:
– Ладно, расскажу и дам потрогать! Но – чур! – не отбирать.
– Договорились! – кивнула Дея.
– Вы вчера убежали от меня, и я один вернулся к сторожке. Вижу, вдруг сверкнуло что-то у воды. Думал, нож старинный, подошёл, а там – вот. Оно некоторое время крутилось на месте, потом затихло. Я подождал и осторожно его потрогал, а мячик сам мне в ладошку закатился. Тёплый такой! Дома я сунул его под подушку и мне снились сказочные сны!
– Какие? – Ита смотрела на него, затаив дыхание.
– Толком не понял, – чуть смутился Кир. – Что-то про лошадей, собак, кошек. И ещё во сне были трое ребят, два мальчика и одна девочка. У них такие странные имена! – Рассказчик чуть напрягся вспоминая. – А! Алик, Вил и… Скай!
– Что за чушь? – Голос Медеи прозвучал высокомерно. – Таких имён не бывает! По-моему, ты всё сочинил! Любишь приврать, как всегда!
– А вот и не вру я!
– Может и не врёт? – протянула Иоланта. – Шар, действительно, необычный. Посмотри, Дея. – Она прикрыла находку от света и поднесла к глазам сёстры. По ребристой поверхности побежали спиралеобразные волны и Дее показалось, что она слышит чей-то тихий голос.
– Похож на мяч для сквоша, только он тяжёлый.
– Если на него нажимать с разных сторон, то вот, – Кириам показал на запястье, где расположилось тёмное пятнышко «родинки».
– Мяч, награждающий родинками? – захохотала всё-таки Медея.
Кир покраснел от злости, выхватил шар и зашагал от них в сторону:
– Глупая ты! – обернулся он на ходу.
– Постой, Кир! Погоди! – Ита с укоризной посмотрела на сестру. – Ну зачем ты смеёшься над ним? Зачем доводишь?
– А ты догони, пожалей Кириамушку! Думаешь, не знаю, что он нравится тебе?
– Может и нравится, но предпочтение он оказывает тебе.
– Глупости! – отрезала Медея и резко поднялась с камня. – Он младше меня! К тому же отец уже подобрал мне жениха и через пять лет я выйду замуж.
– Всё может измениться. И злишься ты именно потому, что не спросили твоего согласия на брак.
– Прекрати! – Дея вдруг села обратно и горько заплакала.
Говорить о свободе в тринадцать лет, да ещё девочке из высокого рода, на Мезле не приходилось. Титулованные родители полностью распоряжались жизнью своих детей. Кому и где учиться, кого выбрать в супруги, где проходить службу. Свободу получали только одарённые дети или бунтари! Одарённые уезжали учиться в графство Науки, а бунтари просто уходили из дворцов к простым крестьянам. Медея очень хотела учиться. А что до кузена… Кириам так восторженно глядел на неё, был так предан, умел слушать и прощать ей глупые выходки. Эти мысли мгновенно промчались в голове и, Дея заплакала ещё горше.
