Дион Кассий. «Римская история»
Лучше сделать поудачнее, чем затеять побыстрей.
Светоний Транквилл. «Божественный Август»
Мы должны искать утешения для того, что есть смертного в нашей природе, в вечной смене поколений, подобной эстафете с факелами, чтобы, переходя от одного к другому, то единственное, чего нам недостает для божественного блаженства, принесло нам бессмертие. И прежде всего поэтому тот первый и величайший бог, который сотворил нас, разделил род смертных людей пополам, сделав одних мужчинами, а других женщинами, и внушив им любовь и потребность в соитии, устроил так, чтобы связь между ними приносила плоды, и постоянная цепь рождений неким образом принесла бы даже смертным вечную жизнь.
Дион Кассий. «Римская история»
Нам, верно, не дано снискать бессмертия, но у нас есть два пути, чтобы в известном смысле обрести его, – доблестно жить и с доблестью умереть.
Дион Кассий. «Римская история»
Неприятно мне вести внутренние войны без крайней к тому необходимости, неприятно употреблять оставшихся в живых граждан для борьбы друг против друга, особенно потому, что эта война не будет только слышна нам из Македонии или Фракии, а разыграется в самой Италии; чего только не придется испытать Италии, если она станет ареной нашей войны! Вот почему я и колеблюсь….
Аппиан. «Гражданские войны»
Не следует стремиться к войне, если нет полной уверенности в выигрыше, иначе победа, достигнутая ценой тяжких потерь, уподобляется ловле рыбы на золотой крючок, обрыв и потерю которого не может возместить никакая выгода от добычи.
Неизвестный автор. «Эпитома о Цезарях»
Опелий Макрин (217–218 гг.)
Благородное происхождение, богатство и всё подобное считается признаком счастья, но не заслуживает похвалы, так как оно передано от другого; благожелательность же и порядочность вместе с восхищением побуждают хвалить того, кто сам достигает успеха.
Геродиан. «История императорской власти после Марка»
Какая польза от благородного происхождения, если с ним не соединен порядочный и человеколюбивый нрав? Ведь дары судьбы перепадают и недостойным, доблесть же души каждому придает его собственную славу.
Геродиан. «История императорской власти после Марка»
Могу ли я допустить, чтобы столько римских юношей, столько замечательных солдат бездыханные устилали землю и гибли без всякой пользы для государства? Мысль о том, что вы готовы были умереть за меня, я унесу с собой, но вы оставайтесь и живите.
Корнелий Тацит. «История»
Ужели вы думаете, что лишь дома, крыши, нагромождения камня составляют этот прекрасный город? Их можно разрушить, можно отстроить заново, – ничего от этого не изменится. Но неколебимо стоит Рим, мир царит во всем мире, и мы с вами живы до тех пор, пока цел и невредим сенат.
Корнелий Тацит. «История»
Чем яснее понимаешь, что счастье дано тебе ненадолго, тем труднее вовремя перестать за него цепляться.
Корнелий Тацит. «История»
Септимий Север (193–211 гг.)
Наконец-то вы понимаете, что управляет всем голова, а не ноги.
Элий Спартиан. «Север»
Подобно тому как несправедливо начинать мерзкие дела, так и малодушно не защищаться обиженному.
Геродиан. «История императорской власти после Марка»
Я принял государство, со всех сторон раздираемое восстаниями, а оставляю умиротворенным… Старый, с больными ногами, я оставляю моим сыновьям власть крепкую, если они будут достойны ее, но бессильную, если они будут дурными правителями.
