Читать онлайн Окакура Какузо - Его величество Чай

Чай изначально употребляли как лекарство, и лишь со временем он превратился в простой напиток, утоляющий жажду. В VIII веке в Китае чаепитие стало одним из самых приятных развлечений и предметом поэзии. В XV веке в Японии чаепитие возвели в культ – тиизм. Считалось, что почитание чая привносит чистоту и гармонию в социальные отношения, взаимное милосердие, отзывчивость и романтизм. Тиизм, основанный на поклонении прекрасному, был выражением народных чаяний в повседневной жизни, полной корысти и мерзостей.

Философия тиизма проповедует не только эстетику отношений человека и природы. Это учение о гигиене через заботу о чистоте, об экономике через демонстрацию преимуществ комфорта в простоте по сравнению с роскошью, о морали через соотношение быстротечности человеческой жизни и вечности Вселенной. Тиизм – это форма восточной демократии, превращающая всех своих сторонников в аристократов вкуса.

Долгая изоляция Японии от остального мира способствовала развитию тиизма. Дом, семья и привычки, обычаи и кухня, фарфор, живопись и литература – все это оказалось субъектами его влияния. Ни один студент, изучающий японскую культуру, не может проигнорировать присутствие в ней тиизма. Этот культ повлиял на элегантность изысканных дворянских будуаров, вошел в жилища бедных людей. Крестьяне научились приводить в порядок цветы, а самые скромные чиновники – приветствовать скалы и водные источники.

В английском просторечии о человеке черством, невосприимчивом к личной драме других людей, говорят: «Тhe man with no tea in him» («Человек, в котором нет чая»). А о неукротимом буяне, который не обращает внимания на мирскую трагедию, говорят: «He is with too much of tea in him» («В нем чересчур много чая»).

Человек неискушенный может решить, что во всем этом «много шума из ничего». «Что за буря в стакане воды?!» – возмутится он. Но когда мы посмотрим, насколько мал «стакан», в котором содержатся радости человечества, как скоро он переполняется слезами, как легко он осушается до дна в результате неутолимой жажды вечности, мы не станем винить себя за то, что устраиваем бурю в стакане воды (в английском языке – в чайной чашке). В поклонении богу вина Бахусу мы слишком многим пожертвовали. Так почему бы нам не насладиться ароматным напитком чая цвета жидкого янтаря, налитым в фарфор цвета слоновой кости? Кто знает, может быть, вкушая его, мы сумеем постичь те истины великих учителей, которые вдохновили создателей чая? Ведь в его основе лежат сдержанность и молчаливость Конфуция, пикантность острот Лао-цзы, а также эфирный аромат сладких речей Сиддхартхы Гаутамы.

Сиддхартха Гаутама – легендарный индийский духовный учитель, основатель буддизма, живший в 623–544 годах до н. э. Получив при рождении имя Сиддхартха Гаутама (Успешный в достижении целей), он при жизни стал первым из семи будд древности (пробудившихся, просветленных людей). Его также называют Шакьямуни (Мудрец из рода Сакья) или Татхагата (Достигший истины). Факты жизни Гаутамы и его беседы были заучены наизусть его учениками, а после смерти учителя передавались в устной традиции. Каноническое собрание текстов буддизма «Трипитака» было записано в 80 году до н. э.

Лао-цзы (Старый ребенок, Старый мудрец) – древнекитайский философ, один из основателей даосизма. Уже в раннем даосизме Лао-цзы становится фигурой легендарной, и начинается процесс его обожествления. Легенды повествуют о его чудесном рождении: мать носила его несколько десятков лет и родила стариком, откуда и его имя Старый ребенок. Но тот же иероглиф «цзы» означает одновременно и понятие «мудрец», так что его имя можно переводить как Старый мудрец. Легенды рассказывают и о его уходе из Китая… Самый известный вариант биографии Лао-цзы таков. Родился он на юге Китая, бóльшую часть своей жизни служил хранителем библиотеки династии Чжоу, где встречался с Конфуцием. В преклонном возрасте он отправился на запад страны. Когда он достиг границы, начальник заставы Инь Си попросил Лао-цзы рассказать о своем учении. Лао-цзы выполнил его просьбу, написав текст «Дао дэ цзин». По другой легенде, Лао-цзы пришел в Китай из Индии. Отбросив свое прошлое, он предстал перед китайцами совершенно чистым, как будто заново рожденным. Многие современные исследователи ставят под сомнение сам факт существования Лао-цзы. Некоторые предполагают, что он мог быть старшим современником Конфуция. В источниках нет достоверных сведений о Лао-цзы ни исторического, ни биографического характера, в отличие от Конфуция. Существуют предположения, что Лао-цзы мог быть автором трактата «Дао дэ цзин» («Канон пути и его благой силы»), если он жил в IV–III веках до н. э.

Конфуций (551–479 до н. э.) – древнекитайский мыслитель. Выражая интересы аристократии, считал власть правителя государства священной, дарованной Небом, а разделение людей на высших и низших – законом высшей справедливости. В основу социального устройства общества ставил самосовершенствование и соблюдение нравственных норм. Эти взгляды изложил в книге «Лунь юй» («Беседы и суждения»), ставшей основой этико-поли тического учения конфуцианства.

Тот, кто не способен почувствовать незначительность великих по размеру вещей, может проглядеть величие малых. Средний житель Запада в своем лоснящемся самодовольстве и холеном благодушии увидит в чайной церемонии тысячу и одну странность, которые предстанут для него как необычность и инфантильность Востока. Он привык расценивать Японию как страну варваров, в то время как она предавалась спокойным, мирным искусствам. И он же назвал Японию цивилизованной страной с того момента, когда она начала совершать массовую резню на маньчжурских полях сражений. Большое внимание было уделено Западом кодексу самураев и их искусству смерти. Но едва ли такого же внимания удостоился тиизм, который не меньше сделал для искусства жизни.

Мы охотно остались бы варварами, если бы наша нужда в цивилизации была основана на страшной военной славе. Мы ждали времени, когда должное уважение будет оказано нашему искусству и нашим идеалам.

Когда Запад поймет или хотя бы попытается понять Восток? Мы, азиаты, часто ужасаемся сплетению фантазий, которыми нас окутывают. Нас представляют питающимися или ароматом лотоса, или мышами и тараканами, либо беспомощными фанатиками, либо жалкими сластолюбцами. Индийские одухотворенность и святость высмеиваются как невежество, китайские рассудительность и уравновешенность воспринимаются как глупость, а японский патриотизм представляется как фанатизм. Говорят даже, что мы менее чувствительны к боли и ранам из-за огрубения и черствости нашей нервной системы!

Так почему бы и нам не позабавиться и не посмеяться над вами? У вас было бы больше поводов для веселья, если бы вы узнали все то, что мы придумали и написали о вас. Вы были загружены слишком определенными добродетелями, чтобы нам завидовать, и были обвинены в слишком ярких преступлениях, чтобы приговаривать нас за это. Наши авторы в прошлом (мудрецы, которые знали все обо всем) сообщали нам, что у каждого из вас есть шикарный пушистый хвост, который вы тщательно прячете под одеждой, и что вы часто обедаете вне дома, получая истинное удовольствие от блюда, приготовленного из новорожденных детей! Более того, у нас есть и более негативная информация о вас: мы привыкли думать, что вы – самые непрактичные и неподатливые люди на свете, так как проповедуете то, чего сами никогда не практиковали.